В детстве я представляла, что купол ночного неба – это большой дуршлаг, а звезды – дырки, через которые на землю льются дожди. Интересно, если я расскажу об этом Эйнару, он посмеется или покрутит пальцем у виска?…

Мы почти пришли, когда я вдруг поняла, что мне расхотелось на дискотеку. Бог с ним, с этим Колей, в другой раз поцелую. Если я ему нравлюсь, он подождет. И потом, мне почему-то совсем не хотелось, чтобы Эйнар видел нас с Колей вместе.

– Эйнар, – позвала я, – Что-то мне расхотелось идти.

Дотронулась было до его плеча, но в последний момент отдернула руку, испугалась. Вдруг оттолкнет? Он такой хмурый, неулыбчивый, молчаливый. Как тут понять, нравлюсь я ему или нет? Напридумываю себе сейчас всяких глупостей, и обожгусь о его холодность. Плакать потом в подушку по Эйнару не хотелось.

Волк развернулся медленно, подошел ко мне вплотную, возвышаясь почти на голову. А я еще думала, что у меня рост высокий… Под его буравящим взглядом я невольно отступила на несколько шагов назад. Хмыкнула про себя. Надо же какой сильный. Если я, Альфа, под его взглядом отступаю, что ж тогда говорить о Бета или Омега волках? Вот же, достанется каким-то бедняжкам такой вожак.

– Погуляем тогда? – предложил он.

– Хорошо.

Неожиданно.

Сама не знаю, почему согласилась. На самом деле мне хотелось домой. Свернуться калачиком под одеялом в своей комнате и заснуть поскорей. От Эйнара подальше.

Но раз согласилась, надо идти. Я огляделась и кивнула в сторону парка, пустынного в такой поздний час. Мы двинулись по узкой дорожке, прошли по густой траве, молча, кидая друг на друга косые взгляды. Через пару минут свернули на тропинку с выкрашенной в желтый цвет одинокой лавочкой. Эйнар вдруг потянул меня к этой лавочке, все так же молча. Но на границе круглого пятна света, отбрасываемого старым покосившимся фонарем, он резко остановился.

Не успев затормозить, я уткнулась носом ему в спину.

– Извини, – промямлила.

Неудобно получилось. Я совсем не хотела так близко к нему подходить.

А Эйнар вдруг резко развернулся и обнял меня за талию. Кажется, только глухой не услышал моего судорожного вздоха.

– Ты что дела…? – начала было я.

Но дерзкий волчонок не дал мне опомниться. Склонился и поцеловал в губы.

Он застал меня врасплох. Я, округлив глаза от удивления, попыталась промычать, чтоб отпустил немедленно. Даже ударила пару раз кулачком по его груди, для верности. Но он только обнял крепче и впился губами еще сильнее.

Меня словно в кипящую лаву опустили. Температура тела моментально повысилась. Ладони вспотели, а сердце застучало как бешеное, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди. Колени обмякли, и я ухватилась за его плечи, чтобы не упасть. Голова закружилась от нехватки воздуха, и возникло ощущение, что я задохнусь сейчас… Но сладкая пытка все длилась и длилась. И вот мне уже начало казаться, что все это грезится. Что нет никакого поцелуя. И Эйнара нет. Я сплю, наверное… А потом захотелось ответить на этот жаркий поцелуй. Я закрыла глаза и обвила руками его крепкую шею.

Эйнар оторвался на секунду, смущенный, видимо, моим напором.

Я тут же залепила ему пощечину. Звонкий шлепок огласил округу, и стайка воробьев испуганно взметнулась вверх с ближайшего куста.

– Я тебе не разрешала.

Этот наглец хмыкнул и снова поцеловал. На этот раз настойчивей, чуть грубее. Дернул за хвост, заставляя меня закинуть голову и прижаться к нему всем телом. С моих губ невольно сорвался стон – то ли боли, то ли наслаждения.

– Моя, – выдохнул он мне в губы.

Спорить с ним не было сил, я просто хотела, чтобы он целовал меня еще и еще.