Время уходило стремительно, ждать дольше было нельзя, скоро крысы потянутся обратно в нору. И так уже две или три из них пробежали мимо, но пока ничего не заподозрили. Максим рванул к подъездам, остановился перед первым и крикнул водиле:

– Сюда давай, быстро! – а сам позаимствованной из кабины монтировкой расколотил чудом уцелевшее с незапамятных времен стекло в окне первого этажа.

Осколки брызнули вниз по стене, закрывавший изнутри окно лист фанеры упал куда-то внутрь. За спиной рыкнул двигатель, и Максим успел убраться в сторону – синяя ассенизаторская бочка подъехала к бараку почти вплотную. Водитель выскочил из машины, отцепил закрепленный на боку шланг, перекинул его в окно, повернул вентиль. Потоки нечистот полились из бочки в комнату, хлюпая и чавкая, дерьмо растекалось по дому. Первые тридцать или сорок секунд не происходило ничего – только гудел насос, откачивая содержимое синей емкости, и стучал двигатель. Потом пополз запах – густой, плотный, основательный. Он быстро перебил вонь окружавшей дом помойки, утвердился здесь всерьез и надолго. А потом началось бегство постояльцев – они, в чем придется, выскакивали из подъездов, толкались в дверях, лезли через окна, орали, визжали. В руках они волокли коробки, ящики, чье-то вонючее барахло летело из окон на снег. Кто-то выпрыгнул со второго этажа, вскочил на ноги и рванул прочь, кто-то, наоборот, кинулся к машине. Но быстро передумал вступать в прения – монтировка в руках водилы и полученный хороший удар в грудь от Максима остудили пыл переговорщика. Музыка давно оборвалась или ее заглушили крики, вой и ругань – Максиму было все равно. Он наблюдал за покидающими дом гастарбайтерами и слушал вполуха речь водителя «бочки»:

– У меня там все свежее, только сегодня септики откачивали. Свиное там, коровье, куриное – на огород бы. Я сначала так и подумал, что тебе…

– Картошку удобрять? – перебил его Максим – А откуда дровишки – свиньи, коровы, в смысле? Тут что, скотину держат?

– Не, не здесь, не в городе, – помотал головой водитель, – километрах в десяти отсюда. Там хозяйство фермерское, то ли матери мэра нашего принадлежит, то ли жене – черт их разберет. Но там у них все как надо, как раньше, в колхозе. Чтобы дояркой работать – очередь по триста человек на место.

– Ладно врать-то, – осадил мужика Максим, но тот яростно замотал головой:

– Говорю тебе – триста, значит, триста. И очереди год или больше ждать надо, люди, кто туда попал, увольняться не спешат, вцепились в места, как клещи.

– Им там что, медом намазано? – Максим лениво отпихнул от шланга очередного ретивого гостя с юга.

– Еще как намазано! У них там зарплаты по две тыщи долларов! У рабочих! У кого дети – сад бесплатный, там же, на территории. И жилье даром – живи, пока работаешь, и квартплаты нет. И премии, и отпускные, и на рождение ребенка денег дают! И на свадьбу! – завистливо перечислял мужик привилегии сотрудников удивительного сельхозпредприятия.

– Врешь, – не поверил Максим, – быть того не может. Ты сам лично хоть одного человека оттуда видел, с ним разговаривал?

– Нет, – осекся водитель, – ни разу. Только когда септики откачивать заезжаю. Там будка на воротах, в ней охранник. Он пропуск смотрит, шлагбаум поднимает. Но близко не подходит, только рукой показывает – проезжай. А на территории – никого, зато чисто.

Пропуск, ворота, молчаливый охранник в будке – ничего себе фермеры сегодня пошли! Что ж они там разводят помимо стандартного набора скотины – шиншилл, крокодилов? Хотя нет, от крокодилов столько добра не накачаешь, и шиншиллы тоже маленькие, как морские свинки… Если только от слонов.