Я был расплющен новостью и не знал как реагировать. Первым продолжил разговор майор.

– Наш криминалист говорит, что следов тела в гробу нет, а, следовательно, тело было извлечено сразу после похорон. Сразу! Понимаешь?

– Зачем? – воскликнул я.

– Прочитал? – забрал у меня бумаги Валентин Иванович, – вот здесь подпишись. И здесь. – Он тут же отдал бумаги прокурору и подождал пока тот уложит бумаги в портфель и исчезнет из палаты.

Подъехав вплотную ко мне и наклонившись к самому уху, он понизил голос до инфразвука:

– Слушай, друг, тут, видимо, что-то крупное. У меня нюх на большие дела. Мне надо знать всё, понимаешь, всё до последнего эпизода. Я помогу тебе, Михаил, но и ты помоги себе и мне заодно.

– Да, что-то я растерялся, – вздохнул я, – да-да. Но мы с тобой вот в этом, – показал я на гипс, – и освободимся только через месяц. Не раньше. Представляешь, Валентин Иванович, где будет Иринка?! Ее легко за кордон увезут.

– Возможно. Но это дело решаемое. Мы подключим самые мощные силы. Ты же знаешь возможности «конторы». Я тебе больше скажу, и ты прими это как самое полное к тебе доверие, Михаил. Это мой шанс. Я тоже хочу в Совет Федерации. Ты понял? Я буду тебя полностью информировать, даже более того, фактически ты будешь управлять операцией. Добро?

Вот как раз этого мне и не хватало накануне шестого десятка руководить какой-то операцией!

– А ты, Валентин Иванович, уверен, что по окончании этой операции попадешь в Совет Федерации?

– А куда?

– Куда-нибудь выше, гораздо выше – гулять по лунной дорожке.

Майор добродушно засмеялся и назидательно погрозил пальцем.

– Ладно, неси телефон, Валентин Иванович, будем звонить генералу Семенову, – прошипел я в надежде побыстрее остаться в одиночестве.

Звук электродвигателя исчез в коридоре.

– Леночка моя! – чуть не завыл я, когда остался один, – ласточка моя! Что же это такое? Не дают нам покоя – ни тебе, рыбка моя, ни нашей внучке. Землю, девочка моя, буду грызть, но я добьюсь правды. Я найду, где ты и приду к тебе с Иринкой и присяду около тебя и…

Тут кто-то задел меня за плечо.

– Михаил, да что с тобой? Зову, зову, а ты как не в себе. Может доктора позвать? – осторожно говорил со мною майор.

Я подождал, пока высохнут душевные слезы и бодренько вздохнул.

– Всё нормально, Иванович. Всё в порядке.

Через минут в принесенной трубке раздался глухой темборок, который не изменили даже годы.

– Иван Иванович, это я, Михаил Алтарин. Вы, наверное, не помните меня?

– Миша? Миша, друг! Конечно помню! Разве такое забудешь?! Ну как ты собственно меня нашел? А вообще-то понимаю, Миша, видимо, что-то случилось?

– Да, Иван Иванович, случилось.

– Ну тогда не по телефону, давай ко мне. Я организую.

– Пока не могу. В гипсе. А мне помог до вас дозвониться местный товарищ, майор Кислов.

– Я наведу справки и попрошу местное руководство тебе помочь добраться сюда. Как ты говоришь фамилия майора?

– Кислов Валентин Иванович.

– Давайте с майором ко мне при первой возможности. Я попрошу начальство не затягивать с этим.

– Но пострадали люди, возможно смертельно. И внучка моя пропала, Иван Иванович! Как отсюда уезжать?

– Здесь все материалы!

– Не твоя забота, местные сделают как надо. Честно тебе скажу я никогда не верил, что твоя история закончилась. Но по любому сюда. Здесь и долечитесь.

Звук был поставлен на усиление и майор всё слышал. Он радостно принял телефон и счастливо заблестел глазами.

– Ну теперь двинемся вперёд, – заметил он. Правда я не понял к чему это относится: к поезде или расследованию.

Вообще майор представлял из себя фонтан, нет, вулкан деятельности и активности. Бинты гипсов лишь подчеркивали мужественность ситуации, а бланш под его глазом – непосредственное участие в событиях.