– Пошел прочь! – отчаянно кричала она монстру – Пошел отсюда прочь! Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое; да придет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле…!

Она кричала молитву во весь голос, но существо никак не реагировало на это, а лишь шаг за шагом приближалось к её вытянутой руке с крестиком и, подойдя вплотную к нему, он понюхал его, потом страшно зарычал, и Марфе показалось, что он оскалился.

– … Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки,– закончив молитву, Марфа с ужасом смотрела прямо на монстра – Мама! Мама! Отец! Помогите мне!

В её глазах блестели слезы от страха и отчаяния, но никто не откликался на её зов и даже сын так крепко спал, хотя весь день он не засыпал больше, чем на десять минут. Марфа вдруг от отчаяния стала кричать на монстра:

– Убирайся к черту! Здесь тебе не рады! Пошел обратно, откуда пришел! Убирайся прочь!– Марфа даже сделала шаг на встречу к существу, почуяв его смердящее дыхание, тыкнула прямо крестом в его блестящую черную плоть – Пошел вон из моего дома! Убирайся!

Существо вдруг подняло свою длинную руку и указало в сторону спящего мальчика. Марфу снова как будто окунули в ледяную воду и, не помня себя, она кинулась к венику, стоящему у печи, схватила его и накинулась на существо. Она хлестала его так отчаянно, крича на него благим матом, которого и сродни не знала, что даже забыла про страх. Существо пыталось уклониться от ударов веником, но Марфа все чаще и сильнее била его, пока, видимо, ему это надоело и он, со всей дури ударил её своей длинной рукой.

Упав на пол, Марфа больно ударилась лбом о деревянный пол, что аж искры полетели из глаз, и на какое-то время она даже не могла понять, что происходит. Как только к ней вернулась через несколько секунд сознание, она вскочила с пола и бросилась за кочергой. Схватив её, она снова набросилась на мерзкое существо, которое уже стояло у постели сына и протягивало к нему свои огромные руки с когтями. Марфа из всех сил била его кочергой, пытаясь попасть по его огромной голове, видимо это ему доставляло боль и оно начинало вопить, высовывая из-за рта свой красный раздвоенный язык. Марфа не переставая наносила удар за ударом, пока не услышала плач своего сына. Федор проснулся! Существо стало еще громче вопить, теперь идя на Марфу, пытаясь выхватить из её рук кочергу.

– Пошел к черту! Вон из моего дома! – орала во все горло Марфа, не переставая лупить монстра.

Вдруг послышалось, как прокукарекал соседний петух. Монстр неожиданно встал на месте, как будто прислушался. Марфа все еще его била, оставляя на черной коже монстра отчетливые красные отметины. Снова послышалось, как прокукарекал петух. Монстр завопил во весь голос и поспешил к печи, ударив Марфу своей когтистой рукой. Она упала у скамейки, и, не поднимаясь, наблюдала со страхом, как существо заползает обратно в печь и послышалось, как оно карабкается по трубе вверх. Марфа встала с пола, бросилась к печи, но существа там уже не было. Тогда, схватив выронившую кочергу, она выбежала из дома во двор, а из двора за ворота. Она высматривала на крыше монстра, а тот уже неуклюже спрыгивал с неё и со страшным воплем бежал в сторону леса, там, где находилось сельское кладбище. Марфа стояла так еще с минуту, смотря вслед ему, пока не потеряла его из виду. Тогда она вошла обратно в дом и услышав плач своего сына, бросилась к нему, со слезами гладя его по голове и целуя, она не могла нарадоваться, что тот жив.

Неожиданно Марфа открывает глаза. Она слышит шум и плач сына. Поднимает голову с одеяла и не может понять, что происходит.