Вдруг в легких пропал воздух, и Анна прокашлялась. Влажными пальцами она поправила упавшую прядь и опустила глаза. Воспоминания были еще слишком свежие. Прошло еще слишком мало времени, чтобы забыть, и в ней до сих пор каждый день копились силы, чтобы помнить.

– Знаешь, почему вымерли эльфы? Это все из-за Раскола. Четыре Силы не могли сталкиваться тогда, они должны были просто исчезнуть. Великий Воин, Великий Маг, Истинный Дух, Истинная Дриада: каждый нес в себе разрушение, Анна, – он заговорил торопливо, словно из-за страха, что она уйдет, не дослушав. – Если бы один из них только захотел создать хоть что-то, все бы вышло по-другому. А тогда… они все исчезли, но силы их остались здесь. – Улиан присел на край лавки и обнял голову руками, как будто снова проживал эти мгновения, но Анна уже знала, как должна ответить:

– Камень разрушения… они заточили силы в Глаз Дракона. Это старая-старая сказка.

– Я видел! – Эльф поднял голову, на его лице читалась безнадега, в светлых глазах стояли слезы. – А после… я видел, как погиб мой народ.

– Это не может быть правдой, – Анна прошептала, но брови ее хмурились. Грудь сдавил невидимый ком. – Магии нет…

– Теперь ее нет, Анна. Лишь в самых глубинных местах силы остались ее задатки, и я чувствую ее! Бывает, вскакиваю среди ночи от всплеска магии, но здесь ее нет, в Мирсуле нет магии. Здесь только Церковь.

– Какая разница, магия или церковь? И то, и другое нужно людям, чтобы оправдать их бессилие.

– Это называется вера, Анна. Даже если пропала магия, даже если разбились драконы, народ должен во что-то верить.

– Я видела другую веру, – Анна неожиданно ответила, – веру в человека. В себя, своего правителя, наставника или друга. Это настоящее.

– И как часто твоя вера оправдывала себя? – Улиан усмехнулся. – Ты можешь верить в себя, Анна, но не все такие сильные, как ты.

Теперь она промолчала. Ей нужно было уходить. За окнами уже расползлась всякая тьма, и оставаться здесь с каждой минутой становилось опаснее. Но эльф вдруг продолжил:

– Пять лет назад здесь горела таверна…

Анна замерла. Кузнец усмехнулся:

– Знаешь, как в народе прозвали этот пожар? Гнев Дракона.

– Это была я. – Анна заглянула ему в глаза. – А сегодня была месть Дракона. И это снова была я. Люди упорно не верят в мое существование, – она ухмыльнулась.

– Не это ли доказывает мою правоту? – Улиан воскликнул. – В тебе сила! Тебе по силам уничтожить Глаз Дракона. Ты должна…

– Глаз Дракона в Пещере. – Она не дослушала. – Теперь он не представляет угрозы.

– Ч-что? – Эльф внезапно побледнел. – Камень в Пещере? Н- но… как? Ч-то же… произошло?

– Ничего не произошло, Улиан. Королева Изабелла распорядилась отнести камень на его законное место. Вилорм охотился за ним, и если, как ты говоришь, это – камень Разрушения, то в его руках он бы вдоволь позлорадствовал. Мы выполнили поручение королевы, и, как видишь, я перед тобой. И миру ничего не угрожает.

Улиан застыл. Огромными глазами он глядел на нее, словно надеясь отыскать ложь в ее словах, но напрасно – она говорила правду. По крайней мере, она искренне верила в это.

– Что-то неправильно… что-то сложилось совсем не так, как должно. – Эльф почесал затылок. – Не могу понять…

Анна пожала плечами и отвернулась в сторону, делая вид, что рассматривает настенные картины, но кузнец не на шутку озадачился. Он выхаживал мимо нее, что-то едва слышно бормоча.

– Какой он… этот Глаз Дракона? Однажды мне приходилось держать его в руках, но тогда он был лишь обычной безделушкой.

– Не сказала бы, что и сейчас он чем-то отличается. – Анна нехотя развернулась. – Камень, красивая игрушка, предмет множества легенд и преданий. Он ничем не примечателен. В моих руках он раскалился, как пламя, я не могла его держать в горах…