Уркулос расхохотался:

– Обиделся? Да ну что ты! Подойди сюда. Видишь?

Лорд сошел с пьедестала и подошел к стене. Тысячи имен павших членов Ордена были выгравированы на ней. Во имя Создателя Мирсул вел продолжительные войны, одной из них стала и война с Белым Ястребом и, что-то подсказывало, поражение в ней было лишь тонким расчетом правителя.

Ларс помнил это место, конечно. Одним из ритуалов поклонения являлось почтение павших товарищей, даже тех, кто жил задолго до дня сегодняшнего. Высоко к небесам воздвигалась эта стена и, прежде поражавшая размахом, теперь она вызвала лишь тихую усмешку: лорд поднял купола на поверхность, уж не причиной ли этому стали многочисленные потери воинов?

– В народе прозвали тебя любимцем Создателя, на церемонии почтения твоих заслуг перед Мирсулом мы так и написали. Разве не это самое подходящее место для подобных титулов?

Ларс застыл в центре коридора. Мелкий холодок побежал по телу, и он повел плечами. Лицо лорда не выражало ни капли ухмылки или пренебрежения, он говорил правду и стоял возле… таблички с его именем.

– Почтить твою память пришел почти весь город, Ларс. Тебя все любят. Нелегко приходится Ботте строить дисциплину в рядах Серебряных крестов – для многих ты до сих пор остаешься идолом…

Лорд продолжал, но уши словно заложило. Завораживающая тишина храма вдруг внутри него сменилась криком, и Ларс затаил дыхание. Да, этот храм стал для него источником жизни, сил и местом поклонения, но то было раньше. Теперь для служителей и, вероятно, для самого лорда, он был мертв.

Бежать. Прямо сейчас, не глядя ни на лорда, ни на тишину и святость храма. Возвращение сюда оказалось ошибкой, и сейчас этот просчет мог иметь последствия.

– Ты будто призрака увидел! – Лорд Уркулос подошел сам и похлопал его по плечу. – Понимаю, тебе нужно время, чтобы осознать, но, думаю, это облегчит твои думы. – Он указал на имя, Ларс бросил в его сторону быстрый взгляд, но кое-что заставило его задержаться. Рядом с табличкой лежал свиток. Возле других имен ничего подобного не было. Изумленный, Ларс повернулся к лорду.

– Посмотри. – Уркулос обнажил ровные зубы в улыбке и слегка подтолкнул Ларса к стене.

– Я… могу его взять? – Отойдя всего на шаг, Ларс повернулся к лорду.

– О, Ларс, ты должен его взять. Более того, только ты имеешь право владеть им. Я рад, что все-таки этот день настал.

Ларс коснулся свитка. Плотный пергамент был аккуратно запечатан печатью лорда и обвязан позолоченной тесьмой. Только самые важные бумаги требовали подобной защиты, и Ларс медлил с вскрытием этой печати. Тишина в храме стала слишком тревожной, а свечи затрещали сильнее прежнего, и Ларс взглянул на лорда.

– Ты думал, что я не сдержу слово? – он отозвался сразу. – Я обещал тебе по возвращении титул и земли, и ты выполнил мой завет. Ты вернулся, ульдры не нападают больше на наши караваны, народ счастлив, понимаешь? – его голос набирал силу. – И думал, что я останусь неблагодарным? Вот бумага, которая дает тебе власть, Ларс. Ты можешь выбрать любое поместье, любой дворец по своему усмотрению. И в выборе я тебя не ограничиваю!

Одним движением руки Ларс сорвал печать и принялся жадно впитывать аккуратно выведенные, но до равнодушия правильные слова. Он пытался уловить ложь, неясность, любую двусмысленность, но нет – несмотря на сухость изложения, все, что говорил Уркулос, подтверждал этот свиток. Внизу письма стояла самая настоящая печать лорда, теперь он имел власть и титул герцога под покровительством лорда Мирсула. Любая земля по его выбору из незанятых другими поместьями, принадлежала ему, и любые действия на ней считались законными.