Вот так-то, господа. Лучше и не скажешь…

Бетховен – это «дракон, который никак не хочет умереть и, истекая кровью, сокрушает все вокруг яростными ударами хвоста». Вот как отзывалась критика о симфонических экспериментах этого выходца «со свекольного хутора» (именно так переводится с фламандского «ван Бетхоффен»). Музыка Бетховена если и должна кому-то служить, то лишь тому, кто восстает против обыденного миропорядка и способен быть выше его. Её удел – смертельная и вечная схватка с судьбой.

Бетховен был первым, кто сделал страдания и надрыв самой сутью музыки. До него композиторы думали лишь о том, как описать мир при помощи звуков, Бетховен же знал, как изменить его, нарушить привычный ход вещей, наполнив всё вокруг беспокойной радостью и любовью. «О Провидение, пошли мне хоть один день чистой радости! Я так давно не испытывал в себе её отголоска. Когда же, когда, о Божество, в состоянии буду я на лоне природы и человечества снова испытывать её! Никогда? Нет, это было бы уж слишком жестоко!», – пишет он.

В личной жизни композитор был отчаянно невезучим человеком. Он не был счастлив, хотя любил и всю жизнь мечтал быть любимым. Ничего, кроме бесплодных надежд и убийственного разочарования, любовь ему не принесла. Зато ввергла в беспросветную мизантропию, сделав его повадки и характер неудобоваримыми для окружающих…

Бетховен получал иногда приличные суммы за свои симфонии и сонаты, но всегда бедствовал. Часто, гуляя в парке, забывал на скамейке пальто, в кармане которого лежал очередной гонорар. Его щедро одаривали эрцгерцоги и князья, перед ним вставали на колени аристократки, умоляя сыграть что-нибудь, а он лишь недовольно рычал, мотая лохматой головой. «Никогда я не встречал более детского нрава в сочетании со столь могучей и упрямой волей, – вспоминал один из его друзей. – Если бы у него не было ничего, кроме его большого сердца, он все равно остался бы человеком, перед которым следует встать и склониться».

…Людвиг ван Бетховен родился 16 декабря 1770 года в семье придворного певца. Свое первое произведение он написал в 8 лет. В двадцать лет был уже признанным пианистом и импровизатором, в тридцать – лучшим композитором австрийской столицы. Он написал огромное количество произведений. Вместо названия он присваивал номер каждому своему опуса и группировал их по жанрам – от бессмертных симфоний до фламандских и ирландских народных песенок.

Игра Бетховена поражала современников эмоциональной силой, доводила их до экстаза. Был случай, когда дирекции театра пришлось вызывать полицию, чтобы успокоить публику, потрясенную его Девятой симфонией. Но оглохший Бетховен, стоя за дирижерским пультом, не слышит грома оваций. Тогда заплаканная от восторга солистка хватает его за руку и разворачивает лицом к рукоплещущей публике…

О сонате опус 57 (самовольно окрещенной гамбургским издателем «Аппассионатой») Ленин скажет: «Изумительная, нечеловеческая музыка». А «Крейцерова соната» Бетховена послужит темой для знаменитого рассказа Льва Толстого. Помните?

«Они играли Крейцерову сонату Бетховена. Знаете ли вы первое presto?… Страшная вещь эта соната. Именно эта часть. И вообще страшная вещь музыка… Мне под влиянием музыки кажется, что я чувствую то, чего я, собственно, не чувствую, что я понимаю то, чего не понимаю, что могу то, чего не могу… На меня, по крайней мере, вещь эта подействовала ужасно; мне как будто открылись совсем новые, казалось мне, чувства, новые возможности, о которых я не знал до сих пор…»