Оценщики отделений ломбарда, выдавшие изъятые у Каравьи квитанции, припомнили, что вещи им сдавала женщина. Им показали Евгению. Двое оценщиков сказали, что Головко на закладчицу сильно похожа, а третий уверенно ее опознал. Непрерывно плачущую вдову увели в камеру.

Кунцевич распорядился организовать за домом Каравьи наблюдение. Дежурить стали Донской и городовой Александровского участка. Они разместились в гостиной, целыми днями играли в стукалку, пили квас, ели варенье и квашеную капусту. Пару раз городовой бегал за сороковками. Рядом с домом располагалась извозчичья биржа. Кунцевич договорился с тещей Порошенко, чтобы там всегда был хотя бы один ее извозчик.

Первым чиновник для поручений допросил грека. Несмотря на серьезные доказательства, тот свою вину упорно отрицал:

– Я вам уже говорил, что квитанции и драгоценности я купил у неизвестного мне мужчины. Позарился на дешевизну. А закопал их в подпол, так как воров боюсь, наш город славится ворами и грабителями. Я уже старый человек, живем мы с Женей вдвоем, прислуга приходящая, защитить нас некому, вот и боюсь.

Головко сначала тоже все отрицала, но когда Кунцевич наудачу спросил, понравились ли ей Петербург и Таганрог, опять расплакалась и заявила:

– Не собираюсь я из-за него в тюрьме сидеть. Пишите, милостивый государь, все как есть расскажу. – Задержанная поудобнее устроилась на стуле. – Есть у батюшки приятель один, тоже грек, зовут Георгий Иванович, фамилия Карабас. Он в Одессе постоянно не живет, наездами бывает, и всякий раз, как приедет, у нас останавливается. У него свой пароход есть, на нем он к нам из Греции своей и приплывает. Мужчина хороший, да и деньжата у него водятся. Не скупой. И вот в начале нынешнего марта он к нам опять прибыл.

– На пароходе?

– Ну конечно!

– А вы его в порту встречали?

– Зачем в порту, он к нам домой на извозчике приехал.

– Почем же вы знаете, что в Одессу он на пароходе прибыл?

– Так Георгий Иванович сам мне сказал. Он всегда на пароходе.

– А вы этот пароход видели хоть раз?

– Нет, не трафилось.

– А чем он занимается?

– А он по коммерческой части, торгует чем-то, вот только чем, не знаю, он не говорил, а я и не спрашивала. У Георгия Ивановича в Одессе и приказчики есть, они к нам много раз заходили.

– Тоже греки?

– Греки.

– А как их зовут?

– Одного звали Спиридоном, второго Егором, а третьего – Николаем. Вы же, наверное, знаете, что у греков русские имена?

– Скорее наоборот.

– Что?

– Ничего, продолжайте, пожалуйста.

– Ну вот. Приехал Георгий Иванович в марте и прожил у нас до лета, на полном пансионе, платил исправно, лишнего себе не позволял, в общем, не жилец – находка. В конце мая уехал, и не было его недели с две. Приехал, а дней через пять позвал к себе и спрашивает, не хочу ли я на его счет в столицу прокатиться. Хотеть-то я хотела, в столице сроду не была, а только насторожилась, я ведь женщина честная. – Тут Головка несколько замялась и зарделась. – Потому-то и спросила, для какой, мол, такой надобности ему меня в столицу везти? Он объяснил, что одному путешествовать скучно, в Петербурге он никого не знает, а пробыть там придется долго – в общем, за кумпанию. Ну я и согласилась, да и батюшка был не против, езжай, говорит, Женя, развейся. Но только Георгию Иванычу я сразу сказала, что вольности никакой не допущу. Поехали, одним словом.

– А когда поехали, число не припомните?

– А сразу после Всех Святых, в понедельник, стало быть.

Кунцевич посчитал в уме.

– Восьмого?

– Может, и восьмого, не припомню уже. Значит, приехали мы в Петербург, Жорж… Георгий Иваныч взял на вокзале извозчика и повез меня по городу. Долго мы ехали. Я во время пути все глаза проглядела. Ну и красива же столица-то наша! Одесса красива, а Петербург – в сто раз краше. Тут и дворцы, и храмы, и фонтаны! Да один – лучше другого. Ехали мы ехали и наконец приехали в какой-то огромный сад. Пошли по аллее, дошли до круглой полянки, где много-много скамеек стоит. Георгий Иваныч меня на одну из этих скамеек усадил, попросил немного подождать и ушел.