И. А. Кудряшов. 1915 г.

Личный архив автора

(далее – ЛАА)

К тому времени я уже догадывался сопоставить кадры из серии «Рощин» со старенькой фотокарточкой в железной рамочке, на которой был изображен царско-белогвардейский офицер (а именно так слились в одно целое в сознании советского школьника персонажи из советских фильмов о революции 1917 г. и о Гражданской войне!) в шинели при погонах, с черными петлицами артиллериста и фуражке с кокардой.

Фотокарточку я помнил с детских лет, когда с мамой и бабушкой мы приходили в гости к дедушкиной сестре тете Наташе Кудряшовой, в замужестве Долговой, жившей в старом двухэтажном доме на Гороховской улице. Советское название – улица Казакова – старшее поколение не признавало. Потом, когда тетя Наташа переехала на новую квартиру, на далекую московскую окраину (бывшая подмосковная станция Плющево по Казанской железной дороге), то уже спустя несколько лет после ее кончины обнаружились документы подполковника И. А. Кудряшова. Это был старший брат тети Наташи и моего деда Сергея Александровича Кудряшова. Имя «Ипполита во Франции» вполголоса иногда произносилось при мне.

А потому сцену с участием полковника М. Г. Дроздовского и эпизоды Второго Кубанского похода в телесериале «Хождение по мукам» в марте 1980 г. я смотрел с повышенным интересом. Равно как сцену обороны Турецкого вала белогвардейцами-артиллеристами в черно-белом фильме «Служили два товарища», когда этот фильм повторяли по первой программе ЦТ СССР.

Позднее, будучи студентом, я прочитал роман-хронику В. В. и С. В. Карпенко «Исход» и роман М. Еленина «Семь смертных грехов». В обоих произведениях фигурировали дроздовцы. В первом полковник А. В. Туркул. Во втором, помимо Туркула, домогавшегося у барона Врангеля ордена Св. Николая Чудотворца, присутствовал собирательный образ – полковник князь Белосельский-Белозерский, командир одного из Дроздовских стрелковых полков. Действие первого романа разворачивалось в пору Московского наступления. Второго – в Крыму.

А дальше последовала повторная находка документов моего двоюродного деда, которые, в конце концов, были мне отданы нашим дальним родственником. По времени это совпало с переходом горбачевской перестройки в новую, более радикальную фазу.

В те годы, подобно комете, вспыхнула мода на белогвардейскую романтику. Я до сих пор вспоминаю фотовыставку «1-е августа 1914-го», открывшуюся в центре Москвы на Петровских линиях в августе 1989 г. Какой интерес она вызвала у людей! Повторно эта выставка открылась в феврале 1990 г. в здании Библиотеки иностранной литературы. Среди фотопортретов участников той забытой в СССР войны был и поручик И. А. Кудряшов.

Вообще, «открытие» белогвардейской тематики гражданами СССР в эпоху перестройки – это отдельная тема. Какое романтическое было время!

Премьера по первой программе Всесоюзного телевидения документального фильма «Русский Домъ», часть первая, в которой показали интервью, данные пансионерами Русского дома в Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем. Зазвучавшие по радио и телевидению песни Игоря Талькова. Песни Русской Императорской армии в исполнении Сергея Мазуренко. Переиздания мемуаров белых генералов тиражами в пятьдесят и сто тысяч экземпляров. Появление на улицах тогда еще советских городов молодых людей в белогвардейской форме.

Увы, как всякая мода, она схлынула к середине 1990-х гг. Но что-то должно было, как говорят, остаться в сухом остатке.

Еще в 1991 г., будучи в гостях у нашей родственницы Нины Петровны Мейнгард (урожденной Миловидовой) в Калифорнии, в городе Пало-Альто, неподалеку от Сан-Франциско, я совершенно случайно в русском книжном магазине наткнулся на две книги – «Седьмая гаубичная» и «Дроздовцы: от Ясс до Галлиполи», том первый. В этих книгах мне встретилось имя И. А. Кудряшова, и я их купил. Читал уже в самолете, переносившем меня через Атлантику домой, в Москву, где только-только закончился провалом путч ГКЧП. Как и подавляющее большинство граждан тогдашнего перестроечного СССР, я был преисполнен самых радужных надежд.