- Ты куда смотрел, дурака кусок, - испуганно прошипела она. – Почему сразу не пришел?

- Дык это… по делам ходил.

Натка его дела немного представляла, у этих дел была длинная темно-рыжая коса и веснушки на носу. К счастью, девочки братьям нравились разные, а еще здесь девушки были другие, они и не подозревали, что бывает такая штука, как добрачный секс. Впрочем, они также не подозревали, что где-то на свете есть такие отъявленные мерзавцы, как Влад и Стас Орловы, которые способны продать снег чукче.

- Что здесь происходит? – громко спросила Натка, прищурившись и обводя своим «мегеровским» взглядом притихшую толпу.

- Мама, - расплылся в дебильной улыбке Станислав. – А я… ик! – нам денег заработал! – он гордо обвел рукой небольшую кучку меди на столе. – И работу… ик! нашел.

- Какую? – если бы голосом можно было убивать, на голову Стасика сейчас бы свалилась ледяная глыба.

- Сборщиком налогов, во!

Стасик развалился на стуле, глядя на мать с превосходством, и до того он был в этот момент похож на отца (все знают, что дети похожи на отцов в самые ужасные моменты), что Натке немедленно захотелось его убить. Впрочем, такое желание у нее возникало не один и не два раза в неделю, гораздо, гораздо чаще.

- Мытарем, стало быть…

- Не, мыть ничего не буду. Деньги собирать буду.

- Дамочка, ваш сын подписал бумаги, - нагло заявил капрал с рыжими усами, которого Натка уже успела приложить еще вчера коленкой ниже пояса. – Он свои жизнь продал нам.

- Продал? – похолодела Натка.

- Продал, проиграл… не важно. Он подписал контракт на двадцать пять лет.

- Он несовершеннолетний, - выдавила из себя Натка.

- Четырнадцать есть?

- Нет! – заорала женщина.

- Да, - закивал болван Стаська. Ведь врал, но зачем, зачем? Тоже мне, герой партизанского движения нашелся!

- Четырнадцати ему нет, он пьян и не соображает, - твёрдо сказала Ната. – Влад, тебе сколько лет?

- Тринадцать, - с готовностью ответил временно старший сын.

- Вот, а они близнецы.

- А вы, дамочка, все равно ничего не докажете, - нагло ухмыльнулся усатый. – Но я могу рассмотреть ваши аргументы в приватной обстановке.

Натка похолодела. Не понять, на что намекает усатый, было невозможно. Продавать себя ради детей ей еще не приходилось, но, видимо, когда-то надо начинать. С одной стороны, ничего, она не девочка, потерпит, а с другой – а какие у нее гарантии?

- Я могу вашему слову верить? – с достоинством выпрямилась женщина, почему-то вцепившись в палец, где много лет назад носила обручальное кольцо.

- Как стараться будешь, - похабно ухмыльнулся капрал, а потом протянул руку и пощупал Натку за грудь.

Бам-м-м! Оплеуху нахалу Натка выписала чисто машинально, и только потом поняла, что наделала.

- Что ж, значит, не договоримся, - довольно спокойно сказал усатый. – Тогда я вашего мальчика герцогу Лотрейну перепродам. Будет отрабатывать свою стоимость… задницей. Герцог любит мальчиков.

- Еще раз повтори, что ты сказал, - неожиданно раздался ледяной голос со стороны стойки.

Все обернулись. У стойки стоял красивый и мертвенно бледный альв. Губы у него дрожали, но рука, лежащая на рукоятке меча, была тверда.

- Уважаемый, это не ваше дело, - недовольно поморщился капрал. – Идите куда шли.

- Почему это не мое, мое.

- Да ну? И каким местом вы относитесь к этой женщине?

- Она моя жена, - неожиданно ответил альв.

Все ахнули.

- И давно? – шевельнул усами капрал.

- Я немного не так выразился, - поправился бледный альв. – Она моя будущая жена. Мы поженимся завтра поутру.

- Альвы не женятся на людях, - неуверенно сказал усатый.

- А я нетипичный альв, - отрезал блондин. – Мы поженимся, и дети перейдут под мою опеку. Им нет четырнадцати, они не имеют права заключать никакие договора без разрешения опекуна.