Но удивляло то, что Светлана Александровна смотрела на всё это спокойно и даже с улыбкой. Она меня подбадривала и утешала. Может, потому, что в то время компьютеры стояли далеко не в каждой семье, да и сами бухгалтеры с ними с трудом справлялись. Я тоже ещё была молода, и впереди маячила целая жизнь.

Минут через сорок наши занятия закончились. Кажется, несколько операций мне удалось усвоить.

Светлана Александровна ушла на планёрку в кабинет директора, а меня направила в отдел кадров для трудоустройства.

Завтра мы уже пойдём в колбасный цех.

Напомню, что мы с мужем и шестилетней дочкой жили тогда уже второй год у золовки Вали в большом коттедже, так как своего жилья у нас не было. Старший сын Вали служил по контракту в Чечне, а младший оканчивал школу. Муж Виктор работал сварщиком.

О том, что меня приняли бухгалтером, я рассказала всем. Особенно порадовались за меня мама и родные сёстры.

Теперь нужно было определиться с тем, в чём я буду ходить на работу.

Одевалась я, по своей привычке, простенько: джинсы или юбка какая-нибудь, майка, блуза. В столовой наденешь халат и косынку – и всё. А теперь нужно выглядеть прилично, следить за причёской и руками.

«Ну ничего, я справлюсь. В конце концов, свои привычки нужно иногда менять, – подумала я и стала искать у себя в шкафу что-то более-менее подходящее. – Вот блузка с юбкой! Аллилуйя! Именно это я завтра и надену. Надо будет ещё как-нибудь заглянуть в магазин одежды».

Я была несколько взволнована, но счастлива.

Прибравшись на кухне и сварив суп, принялась за свои ногти. Иногда я их красила, поэтому лак в запасе имелся.

Дома, кроме меня, никого не было. Дочка в садике, племянник в школе, а остальные на работе.

Я не находила себе места, была взвинчена, постоянно прокручивая в голове слова, сказанные Светланой Александровной. Мне ещё работать с Людмилой Михайловной. Старалась, как могла, себя успокоить, но никак не получалось.

Наступило волнительное утро. Дочку в садик увезла Валя на своей машине.

Я подошла к остановке в половине восьмого утра и стала ожидать рабочего автобуса.

Начинался сентябрь. Утро было прохладным, хотя заморозки ещё не ударили. Они обычно начинаются в начале или в середине сентября.

Народ стоял в курточках – все с нетерпением ожидали автобуса, всматриваясь в дорогу.

Меня охватили тревога и волнение. Я вспомнила свои неплодотворные занятия на компьютере, слегка удивлённый и улыбчивый взгляд главного бухгалтера.

«Мне ведь только двадцать восемь лет, а я почему-то возомнила себя взрослой женщиной, которая должна непременно всё уметь. Но это не так. Я только начинаю жить, – думала мимоходом. – И если сейчас войду в коллектив бухгалтеров и наработаю стаж, то к сорока годам наберусь опыта, стану уважаемым человеком и все меня будут звать по имени и отчеству, а не поварихой Ольгой, как в столовой».

Об этом мне всегда говорила мама.

К колбасному цеху (одноэтажному и сделанному из сэндвич-панелей) мы подходили втроём. Светлана Александровна торопилась, идя своей стремительной походкой. Она была в кожаной куртке и джинсовых брюках. За ней семенила я. А последней шла Людмила Михайловна, которая ввиду своего возраста и плотной комплекции не могла торопиться, да и в принципе не желала этого. Она всегда ходила вразвалочку, не спеша. Эта женщина была самолюбива, горда и никогда ни под кого не подстраивалась. Наоборот, все пытались ей угодить да ещё и выговоры получали.

Возле колбасного цеха густо пахло копчёностями и  чем-то закисшим.

Директор цеха Анатолий Григорьевич нас встретил с улыбкой. Это был высокий и крепкий мужчина лет шестидесяти. Во всём его виде чувствовались благородность, сила духа и в то же время детская наивность и простота.