Следующей остановкой стал салон красоты. Бедный охранник и сам не знал, как подступиться к здешним мастерам. Он неловко сунул на стойке ланкмиллерскую то ли визитку, то ли кредитку, и с этого момента всё снова завертелось, как в адской карусели. Я и опомниться не успела, как оказалась в кресле напротив зеркала.

– Работать много придётся, – присвистнул парикмахер, накрывая каким-то большим то ли одеялом, то ли… Держу пари, к ним нечасто попадает кто-то вроде меня. Но надо отдать мастеру должное, он продолжительно и мужественно колдовал с моими облезлыми прядями, применив, кажется, весь арсенал знаний и инструментов, лишь бы только сотворить что-нибудь путное.

Когда напряжённое мероприятие кончилось, я с минуту бестолково таращилась в огромное зеркало под победно-одобрительную ухмылку парикмахера, упорно не узнавая себя. Ему бы того, кто оценит эти старания по достоинству, а то даже как-то неловко стало.

За этим последовали другие процедурные экзекуции, с моими руками на этот раз. Бесконечные ванночки с целебными травами, пахучие кремы и бальзамы… Все это было настолько муторно, что хотелось повеситься. Я сидела на стуле как на иголках, про себя вознося молитвы мирозданию, чтобы следующей не стала эпиляция зоны бикини, потому что такого я точно не выдержу и сорвусь. К непередаваемому облегчению, как раз в тот момент деловая встреча Ланкмиллера подошла к концу, и он встретил нас на улице, прервав череду бесконечных неловких пыток.

– Чего бледная такая? – осведомился Кэри, оглядывая с ног до головы, чтобы по всем фронтам оценить результат старания здешних гуру.

– Ничего, – хмуро буркнула я, прикидывая, сколько ещё ламинирований и обёртываний я упустила, и не веря своему счастью.

– Не беспокойся, осталось недолго. – Мне показалось, что в голосе Ланкмиллера просквозило плохо скрываемое ехидство.

Он взял меня за руку, чтобы не потерять в толпе, и я вздрогнула, едва не выдрав свою ладонь обратно по инерции. У него была широкая и тёплая рука. Я почему-то представляла её… твёрже и тяжелее после вчерашней пощёчины. И от этого контраста меня обуяла какая-то растерянность. Вдруг представилось, что он в постели с девушками творит этими руками, и жаром тут же облепило щёки. О чём я думаю? Клянусь здоровьем своего рассудка, я не хотела этого представлять.

То место, куда меня притащил Ланкмиллер, было очень под стать подобным мыслям.

– Э-э, секс-шоп?

Я слишком поздно это поняла, ошалело уставившись на грудастый манекен в витрине, обряженный в обтягивающую монашескую робу и чулки сеточкой. На улице, где стоял «Шоколад», подобных заведений было бесчисленное количество, и с тех пор я чётко усвоила: страсть к пошловатому юморку в оформлении витрин была свойственна всем владельцам подобных магазинчиков. Всем. Этот салон, хоть и находился вдалеке от знакомых мне, не особенно отставал. Я невесело поморщилась, перешагивая вслед за Ланкмиллером порог. Здаров, царство фаллоимитаторов.

У входа стоял ещё один манекен – чуть сутулый дядька с козлиной бородой, суровым лицом и весь опутанный кожаными ремешками. Я с трудом подавила смешок. Бедный, кажется, он не слишком счастлив. Как и я, дружок, как и я. Ошейники, наручники, плётки и анальные пробки. Ассортимент можно было смело назвать пугающе широким. Хотя вон та, к которой хвост приделан, даже мило смотрится. Чёрт, что я несу, это всё от усталости…

– Смотри, – Кэри положил руку мне на плечо, указывая на витрину, – ошейник и наручники выберешь себе сама. Насчет остального можешь не беспокоиться.

Ошейник?!

Насчет остального?!

По позвоночнику прокатилась шипучая дрожь, угаснув только на затылке, о который словно затушили горящую спичку. Надо признать, у Ланкмиллера есть вкус в пытках: заставить меня самой выбирать орудия собственной экзекуции. Хренов бэдээсэмщик. Я наугад, обильно краснея и покрываясь испариной, ткнула куда-то в витрину и отвернулась. В спину донёсся снисходительный смешок.