– Плевать, – элегантной походкой подойдя к брату, Лина присела на край стола, – знаешь, мне так хотелось, чтобы он посильнее разбежался и всё-таки сбил тебя с ног, чтобы ты распластался на полу на виду у всех подчинённых. Представляешь, насколько низко ты бы пал в их глазах, генпрокурор? – раскачивая стройной ногой и задевая икру Вадима, Лина мечтательно закусила губу, – я бы посмеялась даже с этого, – единственной слабостью девушки была вспыльчивость Вадима. Она часто позволяла себе непристойно шутить над ним, тем самым пробуждая в нём гнев. В такие моменты девушка находила его таким слабым и уязвимым, что ей было смешно.

– А теперь представь, как я хватаю твою тонкую шею и ломаю её, как бокал? Алая жидкость вином струится по мои рукам, ты с ужасом смотришь на меня, твои прекрасные губки дрожат, а крохотные пальчики цепляются за меня, как за последнюю сигарету твоего любимого вишнёвого чапмана, – Вадим медленно встал и придавил своим телом сестру к столу: в его глазах искрились азарт и наслаждение от своего доминирующего положения, огромные ладони обхватили щёки девушки, – ты просто беспомощная, бесчувственная кукла, – выплёвывая каждое слово, мужчина хищно облизал губы, как будто перед ним находится крохотный зайчонок, а он охотник с ружьём, – тебя легко сломать. Обожаю звук ломающихся тел, это услада для моих ушей. Хруст- и человека нет в живых. Это как секундная стрелка: с каждым её звучным оборотом уходит время, которое уже не вернуть.

– Какой же ты глупец, – смеясь ему в лицо, Лина посмотрела брату в глаза с вызовом, – жалкое ничтожество. Ты кое-что упустил. Я уже сломана, поэтому не доставлю тебе удовольствия услышать излюбленный тобою хруст, – убрав с лица руки мужчины, девушка победно задрала подбородок. Романовский уступал Лине вспыльчивостью и отсутствием эмпатии, которой девушка владела в совершенстве: она просчитывала шаги брата наперёд, отчего эта игра быстро ей наскучивала, поэтому девушка ловко осаждала его и выходила победителем.

– Сходи развейся, куколка, – отойдя от сестры, Вадим прикурил новую сигарету, – обойди работников и узнай об их предпочтениях: еда, места и прочее.

– Зачем это? На свидание пригласить кого-то решил? – насмешливо спросила Лина, убирая волосы с лица.

– Делай молча свою работу, помощник Романовская, – лицо мужчины приняло серьёзное выражение, в серых глазах пропала игривость. Выдохнув сигаретный дым, Вадим отвернулся к окну, намекая на конец разговора.

Показав мужчине в спину непристойный жест, девушка вышла из кабинета, показательно хлопнув дверью. Атмосфера кабинета генпрокурора душила её, стены сжимались под давлением, которое девушка каждый раз ощущала от брата. Выйдя из него, Лина снова натянула на лицо обворожительную улыбку, под которой привыкла прятать истинные чувства, считая их недопустимой слабостью, и без толики энтузиазма приступила к выполнению странного задания.

– Приветики, симпапусик, познакомимся поближе? – игривый взгляд её зелёных глаз не оставлял равнодушным никого. Они, как пешки, затравленные королевой, пресмыкались перед ней, пытались связать слова в предложение, избегали её взгляда и близости, глупо улыбались, и отшучивались, и, видя, с каким интересом она их слушает, улыбается, дует губки, сразу заливались румянцем.

Все, кроме него.

Парень сидел в отдалении от всех, его красивые карие глаза, слегка скошенные к переносице, что-то сосредоточенно искали в компьютере, чёрные волосы уже успели растрепаться, но это выглядело мило, искусанные местами губы то и дело сжимались в тонкую ниточку. Нельзя отрицать, что деловая форма красиво и сексуально смотрелась на его подкаченном теле. Пока другие смущались, краснели и отводили взгляд от девушки, этот парень даже не взглянул на неё.