С яростью бью по столу и встаю. Вот, Ортега! Бери меня за горло с двумя твоими сообщниками под шокированный взгляд журналистки. Это я называю славой.

– Увидимся в следующий раз, Николай.

Эта женщина не сдаётся! Дерьмо! Хотя у нее очень возвышенный аромат, я не хочу её больше видеть. Я хочу спокойствия в своей тени. Я чувствую себя как те заключённые демоны, которых даже дьявол не хочет освобождать, грозный зверь в заключении.

В мой номер в тени мне принести что-то новое из меню. Пахнет отвратительно, даже крысы не подходят. Здесь что-то плохое, может яд? А, нет… это тунец для нищих, всё в порядке. Я так говорю, потому что чувствуешь косточки от рыбы. Из всего, что я пробовал, это меня не радует, но и не вызывает тошноту. Самое интересное – это гарнир, такое пюре, которое продают в пакетиках в супермаркете. Я знаю, что это дерьмо – это мука с искусственными вкусами и гмо, одним словом, дрянь. Но тюрьме это обходится дешевле, потому что у многих заключённых начинается диарея ха-ха-ха! На меня это не производит такой эффект, у меня желудок крокодила.

– Мои подружки? Где они? Я чувствую себя одиноким без их шума. Начинаю издавать похожие звуки на их писк, и они всегда прибегают. Издаю звуки чуть громче, ничего! Что могло случиться?

– Не старайся, приходила служба по борьбе с вредителями и истребила всех грызунов. Ты должен благодарить, что они больше не будут тебя беспокоить во время еды. Провели полную дезинфекцию, пока тебя не было.

– Ты сукин сын, Ортега! Я убью тебя!

– Ха-ха-ха! Иди на хрен, Похититель.

Я один… Что же это я чувствую? У меня болит грудь, как в ту ночь, когда я наклонялся к сильно светящимся белым огням, нет! Я не могу плакать из-за крыс, но они были моими подругами… кто будет поддерживать меня в здравом уме в этой тишине? Теперь меня беспокоит тишина? Плачь, несчастный, в конце концов ты здесь один, никто не увидит, как ты плачешь, я не буду шуметь и всё. Это беспокойство заставляет меня вспомнить о Лагартихе, моём бывшем сокамернике. Тип, связанный со множественными преступлениями, теперь я его вспоминаю, что мне не очень ясны подробности его нарушений. Интересно как он там, он всегда был придурковатым в тюрьме и мне приходилось помогать ему во многих случаях. Я заставлял его защищаться, но он отказывался драться, до тех пор, пока, короче говоря, я сам не дрался за него и находил себе проблемы с членами различных группировок, которые хотели сделать его женщиной всей тюрьмы. Он был до такой степени глупым, что позволял отбирать у себя еду карликов в этом адском мавзолее.

И вот ты здесь, улыбаешься, Ортега. Я вам кое-что скажу:

– Сколько смеха! У тебя был секс? Ты ещё девственник? Потому что я не думаю, что ты улыбаешься из-за своего сексуального дара или дара обольстителя, потому что ты уродлив. Даже я мог бы отжарить женщину намного лучше тебя.

– Намордник.

– Ух! Тебя нравится садомазохизм, Ортега? Не для этого….

Я сейчас понимаю, почему на меня надевают намордник, я становлюсь невыносимым, если меня слушать. Очень трудно игнорировать меня, особенно если я говорю обидные вещи. В конце концов, мне наплевать на него. Несмотря на это, я никогда не воспринимал свой рот как оружие. Юдит опять. Признаю, очень упрямая, но она провалит своё задание, я об этом позабочусь.

– Ваши глаза хотят спать, сеньор Вальверде.

– Что вы хотите?

– Сказать вам кое-что, что вы не знаете. Я должна сказать вам, что все мои визиты к заключённым записываются и выставляются в моём блоге. Дело в том, что спорные новости быстро распространяются. Вашу реакцию в последнюю нашу встречу видела вся страна на моей страничке.