Бенжамин смотрел всегда так, что становилось еще больше не по себе. Эти его черные глаза, будто подведенные черным от природы, не делали взгляд добрее. Вот и сейчас он смерил меня им, будто я была еще одной подопытной зверушкой.

– Как самочувствие?

– Хорошо, – направилась я к кофеварке.

– Сядь, приготовлю нормального кофе.

А это было чем-то новым – он никогда ни с кем не делился своим кофе, запах которого, наверное, мертвого бы поднял. Я не стала отказываться, тем более мне нужно было его внимание.

– Расскажи про зверей, – уселась напротив.

– Что именно? – отвернулся он к горелке.

– Ты же о них все знаешь. Почему я чуть не умерла от его укуса?

– У них в слюне содержится быстровсасывающийся яд… Если кусают клыками – то жертве конец. А если кусает избранную и совокупляется с ней – яд нейтрализуется и запускает механизмы изменения самки…

– Изменения?

– В зеркало себя видела? – усмехнулся он. – Вот эти изменения. – Поставил передо мной кружку, но я даже не обратила внимания. – Вы, генетически адаптивные женщины, как спящие куколки для них. Стоит попасться им в лапы – хотите или не хотите, а начинаете превращаться в бабочку.

Было бы красиво, если не так тошно от того, каким образом меня превратили в эту самую… «ночную бабочку».

– Какие последствия? – холодно потребовала я.

– В смысле? – уселся он обратно. – Ты теперь – его самка. Как я говорил – антидота у нас нет, хотя его мы хотели найти в первую очередь.

– Зачем? – потеряла я логику.

На первый взгляд, у той толпы монстров, что перевозили в камерах корабля, не было ничего общего с намерениями найти антидот для людей.

– Мало кого устраивает, что однажды твою дочь вдруг погрызет недочеловек, не оставив выбора. А если она любит другого? Или не хочет связывать жизнь с чудовищем? Хотя… некоторые умудрялись даже уживаться с ними… – Он вздохнул и пожал плечами: – Мне, в общем, плевать. Мне платили за работу – я работал. Теперь – домой. Ты кофе пей – остынет же.

– Так я что, теперь привязана к нему навсегда? – стиснула чашку в руках.

– Я не знаю. – Его это вообще не интересовало, а вот что-то другое было явно нужно. – Знаю только, что в лаборатории они за своих женщин готовы были умирать любой, даже очень страшной смертью…

Кофе показался мерзким на вкус – горьким и слишком сладким. Я только лизнула его и поставила чашку на стол.

– Твари, – прикрыла глаза.

– Они – да…

– Вы, – взглянула на него в упор. – Вам правда плевать?

Он растянул губы в холодной усмешке:

– В моей стране я насмотрелся такого, что эти годы в лаборатории показались просто курортом, Хайди. Вы там, в Крайтоне, расслабились, живете в цивилизации, хотя и там черни хватает. Эти ребята – звери, они приспособлены к условиям идеально, вживаются в образ людей, как волки в овечью шкуру, нам многому у них бы научиться…

– И вы учились, да? – презрительно сощурилась. – Эти желтоглазые – попытка научить человека быть более приспособленным?

– Хорошее дело, правильное. Потому что нет в этом мире другой правды, кроме силы. Кто сильнее – тот и прав.

– Я шла спасать людей в медицинскую академию, – поднялась из-за стола с намерением уйти, – мне бы и в голову не пришло использовать свои знания так, как это делаешь ты.

– Толку от тебя мертвой? – вдруг усмехнулся он. – Сначала выживаешь, потом снова спасаешь жизнь себе, и только потом, может быть, спасешь кому-то другому. Другое дело, что такую, как ты, лучше вообще ото всех спрятать и доставать только чтобы полюбоваться самому…

– Да пошел ты, – скривилась, но его это только позабавило или даже обрадовало – глаза южанина заблестели ярче, а усмешка стала совсем похотливой.