Мы с девушкой, которую звали, как выяснилось, Вероника, вышли на танцпол, там уже танцевали люди, и я, в первый момент, решившая отойти к бару и провести время там в одиночестве, пошла у Вероники на поводу, и осталась потанцевать. Если попытаться, я и то не вспомню, когда в последний раз отдыхала, веселилась и танцевала. Проблемы последнего года будто огромный груз лежали на плечах, а с ним как-то не танцуется.

Правда, когда я смотрела на то, как веселится Вероника, мне за себя было немного неловко, я на её фоне самой себе казалась очень сдержанной, даже скучной. А Вероника точно была сумасшедшей. Или сильно пьяна. Она прыгала, кружилась, смеялась и подпевала. А ещё меня теребила, призывая махнуть рукой на все внутренние препоны и сойти с ума вместе с ней. Я даже подхватила её настроение, приняла её руку, и мы вместе попрыгали, подурачились, попели знакомую всем песню, и я, на самом деле, почувствовала себя куда лучше. Казалось, что мне и дышать-то стало легче. Этакий психологический драйв.

А потом я снова заметила Андрея, и опять в баре. Он сидел на высоком табурете, лицом к танцполу, что-то пил и смотрел. А когда мы встретились взглядами, улыбнулся и отсалютовал мне бокалом. Я улыбнулась ему в ответ. Что ещё я могла сделать? Замахать ему руками на радостях, как поступила бы Вероника?

– Вика, составьте мне компанию.

Он сам подошёл через пару минут. Я остановилась, перестала танцевать, а Андрей Романович наклонился ко мне, чтобы я сквозь музыку расслышала его приглашение.

– Компанию?

– Давайте что-нибудь выпьем в баре. Или это не приветствуется?

Я поняла, на что он намекал. Даже оглянулась через плечо на Вовку, но лишь в очередной раз убедилась, что тот занят чем угодно, но только не мной. Мужчины за столом выпивали, и, кажется, давали друг другу какие-то клятвы, судя по тому, как жали друг другу руки, с серьёзными, важными лицами.

Поэтому я лишь кивнула, соглашаясь на предложение Андрея, не увидев в нём ничего зазорного. Оставила Веронику танцевать, а сама прошла к бару. Тут можно было разговаривать, а не кричать друг другу что-то на ухо.

– Где бы нам встретиться, да? – улыбнулся Андрей Романович. Повернулся к бармену и заказал для меня коктейль, причём, на свой вкус. Меня это немного удивило, но возражать я не стала.

– Я, на самом деле, удивилась, увидев вас здесь, – призналась я.

Андрей сел на соседний со мною стул, улыбнулся.

– А я, если честно, вас не сразу узнал.

– Здесь тусклое освещение, – признала я.

– Да и вы выглядите непривычно. По крайней мере, для моего глаза. Вы без очков, одеты по-другому.

От его замечаний стало немного не по себе. Я отвернулась, чтобы избежать его насмешливого взгляда.

– Да, я не всегда экономист от макушки до пяток. Временами позволяю себе расслабиться.

– Вам идёт.

Наверное, это был комплимент, поэтому я кивнула и поблагодарила.

– Спасибо, Андрей Романович.

Он даже поморщился.

– Когда вы произносите моё имя и отчество, я сразу чувствую себя невероятно старым. По крайней мере, человеком в возрасте.

– Я всего лишь соблюдаю субординацию.

– Ну да, ну да. Как вам коктейль?

– Вкусно, спасибо.

– Я подумал, что вы любите сладкое. Просто обязаны любить сладкое.

В этих словах прозвучал некий намёк, немного неприличный, и я невольно задержала взгляд на лице Андрея. И, конечно, тут же решила, что он надо мной посмеивается.

– Вообще-то, – сказал он совсем другим тоном, – я сегодня и без того чувствую себя ужасно старым. Знаешь почему?

Я заинтересованно приподняла брови, тянула густой коктейль через трубочку и на Андрея посматривала. Опасалась разглядывать его слишком откровенно, поэтому мой взгляд останавливался то на его тёмных волосах, то на кончике носа, губы я старательно обходила и принималась смотреть на тяжёлый подбородок, а затем видела его шею в вырезе светлой рубашки и торопилась снова поднять глаза к его лицу. И запретила даже себе признаваться, что всё, что я вижу, мне до остроты ощущений нравится.