– Кто еще будет накидываться на девушек и требовать показать руку, – пожала я плечами, – вы потеряли свою истинную? Уверяю вас, мезир, что не могу быть ею.

– И я так думал, – сказал неизвестный, – потому что у меня она уже была.

– И умерла? – содрогнулась я. Если так, бедняга наверняка не сумел до конца справиться с горем и поэтому ведет себя дико.

– Сначала мне хотелось, чтобы она действительно умерла, – хрипло проронил он, – по крайней мере, для меня так и было. Эта женщина оказалась мне неверна.

– Разве такое возможно у истинных? – поразилась я.

– Она не была драконицей, поэтому да.

– Но наверняка ее тянуло к вам, если была метка! – уж кое-что об истинности я знала.

– Это не помешало ей принять ухаживания другого.

Сколько же боли он вложил в эти слова!

– У меня были неопровержимые доказательства ее вероломства. Простите, что рассказываю это совершенно незнакомой девушке…

– Я понимаю, почему. Наши лица закрыты и проще признаваться в личных вещах. Даже таких, которые не расскажешь близким.

– Именно, – он, кажется, обрадовался, – совершенно так и есть.

– Если вы не станете задерживаться после пятого испытания отбора, то я навсегда останусь для вас просто Незабудкой, неизвестной девицей, которую легко выбросить из головы.

– Вам досталось слишком говорящее имя, чтобы забыть вас было просто, – он усмехнулся, – я открыл вам свою боль. Прошу, выполните и вы мою просьбу.

Со вздохом я стянула перчатку с левой руки, показала ему то место, где раньше уже была метка истинности. Сейчас там просто красная полоса, словно незначительное раздражение.

Он провел пальцем, погладив мою кожу. Я вздрогнула, потому что от этого прикосновения словно волна прошла по телу изнутри.

– Красная, – прошептал он так тихо, что я еле расслышала, – и правда, на этом месте может проявиться знак. Так оно и начинается.

Воспоминания тут же нахлынули на меня.

“Позвольте вашу руку, мизи”… “Вам не кажется, что мы кружимся в танце судьбы?”

“Я не знаю, а вот мое сердце, кажется, уже все понимает…”

После этой встречи на руке так же возникла краснота.

А после ритуального первого поцелуя там появилась метка истинности.

Но второй быть просто не может.

Та, что уже определялась как истинная дракона, не станет предреченной парой для другого.

Хотя, конечно, разрыв истинной связи очень редкое явление и до конца оно вряд ли изучено.

Отдых и правда пошел мне на пользу. Причем первый день я провалялась в постели чуть ли не до полудня, чего никогда себе не позволяла дома.

Девочку из благородной семьи постоянно образовывают и воспитывают, поэтому у нее почти нет времени для себя.

Гувернеры, преподаватели, тренеры… на все это отцы не жалеют денег, даже когда их мало. Потому что дочь – это инвестиция. И чем качественнее ее образование и воспитание, тем больше шансов поправить семейное состояние. У нас в Прейсто есть пословица: “Если у дворянина есть незамужняя дочь, ему не и разориться не страшно”.

Когда королевство восстанавливалось после короткой, но разрушительной войны, эта народная мудрость как никогда обрела смысл.

Близость к короне не делает нас богаче, если монарх занят восстановлением государственного строя.

Брайт Ханли, выступивший переговорщиком, между тем, здорово поправил свое финансовое положение и увеличил владения. Часть из них были ему дарованы королем, вместе с новыми титулами. Говорят, список регалий мезира Ханли занимает целый книжный лист бумаги.

Есть конечно и недовольные его ролью в истории. Дескать, перемирие – хорошо, но вечный мир лучше. И драконы могли бы на него согласиться, но самому Ханли это не выгодно. В этом случае он вроде как все уже сделал и выслужился по полной. А сейчас есть, к чему стремиться.