Я досрочно сдал сессию и рано утром пятнадцатого июня отправился в путь. К этому времени мотоцикл уже был оборудован багажником моей собственной конструкции, на котором по бокам крепились два небольших чемодана, а сзади было место для рюкзака и палатки. Заднее сидение при этом оставалось свободным для пассажира, хотя я предпочитал предоставлять его пассажиркам, которые им охотно пользовались. Но к Сереге я, конечно, отправился один. Весь путь, а это без малого километров 800, я решил попробовать преодолеть за один день. Первая сотня километров далась мне легко. Раннее утро, свободная дорога и хорошая погода делали езду приятной. Но отсутствие тренировки скоро начало давать себя знать. Уже через триста километров я почувствовал себя усталым, но продолжал путь. Дальше меня поймут только те, кто сам ездил на дальние расстояния на мотоцикле. Я начал засыпать за рулем. Это только со стороны кажется, что езда на мотоцикле не дает возможности водителю расслабиться. Еще как дает. Следующие двести километров я ехал, мучительно борясь со сном, и то, что мне удалось не попасть в аварию, было чистым везением, а не моей заслугой. Потом пришло что-то похожее на второе дыхание, и, хотя усталость нарастала, сонливость прошла. Через шестнадцать часов весь в пыли, усталый, голодный и злой на самого себя, я стучался в дверь домика, где меня ждал Серега. Поняв мое состояние и не вступая в разговоры, Серега повел меня в душ. Это оказалось еще то сооружение. Маленький закуток у наружной стены сарая был задернут мешковиной. Чуть теплая вода текла из бочки на крыше сарая. Пол покрывали скользкие гнилые доски. Кое-как вымывшись, я вернулся в дом, внутренний вид и убранство которого меня тоже не порадовали. Уже валясь с ног от усталости, я что-то съел и залег в указанную мне кровать, но спал плохо. Дорога продолжала меня держать, и только к утру я провалился в глубокий сон.

Я проснулся не рано. Серега, видимо, уже давно был на ногах. Увидев, что я подаю признаки жизни, он сразу начал что-то стряпать на керосинке в углу комнаты. Это что-то оказалось яичницей с салом. Мы с аппетитом позавтракали, запив еду чаем из принесенного Серегой со двора самовара, и, не теряя времени, отправились осматривать хозяйство. То, что предстало перед моим взором, подтверждало худшие опасения. Нет, природа была великолепна, но она выглядела бы куда как лучше, если убрать с ее лица то, что буквально натворил человек. Неказистые строения, разбитые дороги и повсеместно горы мусора, хотя большого жилья здесь поблизости не наблюдалось.

Собственно рыбозаводом называлась небольшая огороженная территория, примыкавшая к пруду. Попасть на нее можно было либо через проем в заборе, где когда-то была калитка, либо через полуоткрытые ворота, закрыть которые без риска окончательно поломать было уже невозможно. На территории, среди множества сараюшек можно было выделить два относительно целых сооружения. Одно из них напоминало избу или может быть две избы, соединенные вместе глухой перегородкой. Одна половина была жилой. В ней разместился Серега, а теперь и я, а другая называлась конторой. Официальный вид придавала ей вывеска на входной двери и таблички на внутренних: директор, бухгалтер, кладовщик. Серегина должность таблички не удостоилась. Владельцев же табличек, несмотря на нераннее время, на рабочем месте не наблюдалось. Непосредственно на берегу пруда стоял относительно большой сарай с распахнутыми воротами в середине. Сквозь них были видны другие такие же ворота, выходившие на причал, тянувшийся вдоль всего сарая. У причала было привязано несколько полузатопленных деревянных лодок. Внутри сарая стояли огромные ржавые ванны, большинство из них было наполнено водой, в которой копошилась рыбная мелочь.