Вадим предпочитал уходить рано, а приходить поздно, и каждое утро злорадствовал, представляя, как она сидит в своей комнате, боясь высунуть нос, пока не хлопнет за ним входная дверь. Однако, проживая в одной квартире, довольно сложно не встречаться друг с другом. Тем более что на плечах Вадима лежала забота о дочери, Маргарите.

Лена оказалась плохой матерью. О дочери она не заботилась изначально – отказалась в роддоме кормить ее грудью, даже не взяла на руки. Вадим вспоминал это время с ужасом. Лена практически всегда была погружена в себя, а он выбивался из сил, обеспечивая Риту едой, одеждой, заботой. Купал ее каждый день, гулял с ней, укладывал, бегал по магазинам в поисках детского питания, подгузников, игрушек… После появления Риты сам приобрел все необходимое – кроватку, коляску, пеленки, ползунки, бутылочки. Первый год каждый месяц самостоятельно возил ее к педиатру, стараясь не обращать внимания на изумленные взгляды мамочек в очереди. Лена только и делала, что слонялась по дому, как тень, мешаясь под ногами. На работе пришлось брать отпуск по уходу за ребенком, объясняя все болезнью жены. Дальше – садик, школа. Сам водил, сам встречал. Сам лечил, когда болела. Но он не жалел. Девочка выросла папиной дочкой, сразу приняв его сторону. Мать для нее была всего лишь соседкой по коммуналке. Вадим с детства настраивал Маргариту против Лены, и его усилия оправдали себя. Дочь не чаяла души в отце, а мать… Матери у нее как будто не было.

Вчера, узнав о том, что Ольга возвращается в родной город, Вадим чуть не сошел с ума. После утреннего разговора по телефону с женой Вадим был взбешен, и чувство крайнего раздражения преследовало его весь день. К вечеру заболели виски, что в последнее время случалось все чаще. Вадим выпил несколько таблеток Но-шпы, и боль с висков перекинулась на зубы. Их адски заломило все сразу, и он знал, что таблетки здесь ему не помогут. Нужно было другое средство.

Чертовски сложно было поддерживать иллюзию счастливой семейной жизни перед сестрой, хотя она и навещала их всего пару раз в год. А теперь Ольга собралась замуж, и, хочешь, не хочешь, а в перспективе придется дружить семьями. Мысль о том, чтобы избавиться от жены, пришла сегодня к Вадиму в голову не в первый раз.

Примерно через год после рождения Маргариты он понял, что дальнейшая их семейная жизнь попросту невозможна и предложил Лене развестись, оставив себе Риту. Он обещал помочь Елене с жильем, хотя их большая квартира по праву принадлежала ей. Когда ее тетка умерла, Лена осталась там прописанной. Но потом, после свадьбы, она зарегистрировала туда и Вадима, и они сразу приватизировали квартиру на двоих. Расставаться с таким жильем Вадиму очень не хотелось. Материальные блага он обожал и знал, что недвижимость продавать нельзя, год от года ее цена будет только расти. Елену в то время он совсем не замечал – был всецело поглощен ребенком и полагал, что она-то уж точно не будет против развода. Однако неожиданно для него Лена проявила твердость. Она сказала, что пусть он живет как хочет, но ни квартиру, ни ребенка она не отдаст. Вадим недоумевал – с квартирой понятно, но зачем ей ребенок? Все, что она сделала для дочери, так это только выносила ее. Ребенок должен был остаться с ним. В Вадиме вскипела злость. Он схватил ее за ворот халата, подтянул к себе и прошипел в лицо:

– Ты, стерва, будешь делать то, что скажу я. Не хочешь по-хорошему, тогда не получишь ничего. Выметайся к чертовой матери отсюда, мне плевать, куда. Чтобы завтра же тебя здесь не было!

Отшвырнув ее на пол, он ушел, а вечером, забрав дочку из яслей, обнаружил на кухонном столе ксерокопию медицинской карты на имя жены, датированную тремя годами ранее. Взгляд сразу выхватил строчки: «… множественные разрывы верхнего свода влагалища, разрыв задней стенки влагалища и передней стенки прямой кишки с образованием ректовагинального свища…»