Может быть, Артем еще глубже забурился бы в воспоминания, но этому помешал старик.

– Мы уходим, – сказал Такамори. – Скажи мне, Ямамото, ты идешь с нами?

– Да, я иду с вами, Такамори, – сказал Артем.

– Это хорошо. Второй мужчина – это большая подмога. Раненый Якиро ночью умер, я остался один. – Такамори встал. – Нам уже пора уходить, Ямамото.

– Уходить так уходить, пора так пора, – не стал возражать Артем, который уже давно ел через силу. – Далеко пойдем?

– В Долину Дымов. Нам предстоит идти день и еще полдня.

– А про долину этот ваш даймё не знает? – Артем с облегчением отложил конго – с непривычки у него от этих палочек аж заболела кисть.

– Я расскажу тебе об этом после, Ямамото, – пообещал старик. – И о даймё, и о том, что он знает, и о том, почему он преследует нас. Сейчас некогда, пора уходить…

Вскоре после того, как были произнесены эти слова, они выступили. Взвалили на плечи поклажу и тронулись в путь. Шли, растянувшись цепочкой, а чтобы говорить, надо идти рядом, поэтому молчали. К тому же когда тащишь груз по пересеченной местности, да иногда еще и в гору, быстро становится не до задушевных бесед.

Первым шел Такамори. Видимо, он был главным знатоком дороги в Долину Дымов. Шагал он, во всяком случае, уверенно, будто старый турист проверенным маршрутом, хотя даже мало-мальского намека на тропинку не наблюдалось, перли исключительно по пересеченке.

Вереница навьюченных тюками людей петляла по лесу, огибала овраги, осыпая вниз мелкие камни, по камням и вброд переходила через реки и ручьи, карабкалась в гору, проходила ущельями, перешагивала поваленные ветрами стволы, иногда продираясь через целые завалы. «Со стороны мы – типичный наркокараван, – подумал Артем. – Кучка желтолицых гуков и прибившийся к ним белый авантюрист делают свой маленький, грязный бизнес. Эхе-хе… Идет вперед мой караван, везет гашиш для разных стран».

Проходил час за часом. Артем начинал потихоньку выматываться, а чертовы японцы вышагивали как заведенные. Как взяли ритм, так и выдерживали его как ни в чем не бывало. Топали размеренно и неутомимо, ни дать ни взять маленькие киборги или зайцы с барабанами из рекламы про чудо-батарейки, заряд в которых никак не может закончиться. Никто из них – ни старик, ни женщины, ни дети – не шатался, не падал, не кричал «брось меня, брось», не плакал «я больше не могу», не нудил «давайте, граждане, передохнем хотя бы минутку, ну пожалуйста, а?». Вот ведь выносливая нация, гвозди бы делать из этих людей!

За время перехода новые знакомые сумели несколько раз по-настоящему поразить воздушного гимнаста. Когда путь преградила довольно широкая расщелина, предводительствуемые Такамори японцы не стали искать обходных путей. Караван остановился, из тюка была извлечена длинная веревка с привязанной к ней железной четырехконечной «кошкой». «Кагинава», – оказывается, Артем знал, как называется это приспособление.

Кошку… пардон, кагинаву раскрутила над головой Омицу и забросила на ту сторону расщелины. Первый бросок не удался, пришлось выбирать веревку и бросать снова. На четвертом броске крючья зацепились за скальные неровности, схватились крепко – в этом убедились, с силой дергая веревку, – теперь можно было и переправляться. Первым на ту сторону расщелины, действуя с завидной ловкостью, перебрался самый легкий из японских детей. Пока по именам никого из детей Артем не знал, как не знал он, кто из них мальчик, кто девочка, – на вид совершенно одинаковые, подстрижены или, вернее будет сказать, обкорнаны явно одним парикмахером и одними ножницами (а скорее, просто кинжалом или ножом), ярко выраженные половые признаки по причине крайней младости лет отсутствуют, поди тут разберись. Только спрашивать. А спрашивать пока было некогда – привалов не делали, а в дороге, как было уже сказано, не до разговоров.