– Я же говорил, что тебя можно подать!

– А что это у меня на голове торчит?

– Это антенна.

Ее волосы Женя стянул вверх, заплел из них косу, которую так густо намазал гелем, что он, застыв, покрыл косичку твердой коркой, придав ей сходство то ли с рапирой, то ли с антенной.

– Верхней частью уже устремленная ввысь и в будущее, но нижней все еще притягиваемая к земле.

– М-да…

Эдита все еще разглядывала себя, когда в квартире раздался звонок. Женя устремился в прихожую, чтобы открыть. И вскоре по голосам девушка поняла, что к Жене пришел кто-то хорошо ему знакомый. Чувствуя, что не переживет, если кто-то посторонний увидит ее в таком виде, Эдита нырнула в ванную комнату. Хоть краску с лица смоет. Умытой она будет выглядеть уже не так жутко.

Ванная комната у Жени была просторная. Вся квартира была отнюдь не маленькой, но ванная комната поражала своими размерами. В ней даже выходов было сразу два! Один тот, через который проникла сюда из комнаты Эдита, и второй, наверное, вел в холл. Обе двери были очень красивые, в каком-то восточном стиле – орех, украшенные резьбой и перламутровыми цветочками. И вообще, это была какая-то падишахская комната для омовений. Все тут благоухало, сверкало и светилось. Красота была неимоверная, так что девушка даже засомневалась, стоит ли пачкать безупречную белизну мраморного умывальника, ручки на котором были бронзовыми да еще выполненными в виде птичек с длинными пышными хвостами.

И все же Эдита поднесла руки, надеясь, что вода польется сама, отреагировав на светодиоды. Но не тут-то было. В этих кранах стояла какая-то особенно хитрая система, ей еще не знакомая. И сколько девушка ни размахивала руками, в похожем на гигантскую ракушку умывальнике не появилось ни капли воды. Ненадолго девушка замерла, не зная, что еще предпринять, чтобы вода уже начала течь. И тут Эдита услышала голоса. Они доносились из-за той второй двери, которая вела в прихожую, и явно принадлежали Женьке и его приятелям.

Любопытство у Эдиты было всосано с молоком матери, так что она потихоньку переместилась поближе к двери, чтобы лучше слышать. И не пожалела.

В разговоре участвовал ее знакомый Женя и еще двое каких-то мужчин, чьи голоса девушке слышать раньше не приходилось. Один был грубый, а второй приятный. Но почему-то от приятного у Эдиты по спине бежала холодная дрожь, а грубый просто заставил ее сжаться.

– Блин, я уже заколебался вас ждать, ребята. Что вы так долго?!

Женя был возмущен. И друзья пытались его утихомирить.

– Не кипятись, Женя, пробки на дорогах.

– Сто сообщений вам отправил, что птичка в клетке. Могли хотя бы на одно ответить.

– Ага. Ответить! Чтобы птичка тут же поинтересовалась, кто это тебе пишет? Бабы они же такие любопытные. Мигом бы в твою переписку нос свой сунула.

И прежде чем Женя успел возразить, мелодичный голос спросил:

– Ну что? Хороша наша новая птичка?

– Да. Высший сорт. Как раз такая, как хозяин любит. Чистенькая, домашняя.

– Скажи еще, что девственница.

– Не знаю, не проверял.

– Ну, на такое рассчитывать не приходится. Но хорошо, что домашняя.

– И самое главное, птичка эта сама в мои силки прилетела. Я ведь другую прикармливал, да та где-то в пути затерялась. Зато эта сама ко мне села, такая вот доверчивая птичка.

Птичка? Что за птичка, о которой они болтают? На мгновение Эдите подумалось, что речь идет о тех птичках, что на раковине умывальника, но она тут же поняла, что ошибается. Ни при чем тут те птички.

– Нет, ну вы оба все-таки молодцы! – услышала она вновь Женин голос. – Почти час заставили себя ждать. Птичка уже упорхнуть собиралась. Я уж вокруг нее и так и эдак. Чтобы чем-то занять, я ее и причесал, и накрасил, и переодел.