Но нет в этом мире больших сплетников, чем люди. В итоге их прировняли к богиням, наградили еще большими способностями, и в итоге стали верить в то, что эти дамы способны вершить судьбы или даже обрывать их. На самом деле, я даже не знаю, живы ли они до сих пор, или это уже давно просто легенда.

Арина посмотрела в глаза кентавру. Пустой взгляд был устремлен вдаль, сквозь лес, расстояние и время. Даже рассказывая что-то постороннее, он думал о другом. О тех временах, когда все было хорошо, а потом все изменилось. Пришли войны и потери. Все мысли читались, как открытая книга. Такая же боль, что и в её глазах, и Нидриэль. Есть ли в этом мире хоть кто-то, кто не умирает по ночам от боли, от потерь…

Есть. Константин. Арина резко пошла вперёд.

– Нам пора возвращаться домой, милый друг. Нидриэль ждёт нас к ужину, а у меня еще много дел на вечер.

Кентавр молча двинулся следом. Каждый шел в своих мыслях, поэтому кроме цокота копыт и ветра в листьях больше ничего не нарушало тишины.

Нидриэль пришлось найти много доводов, дабы Арина смирилась с тем, что ей нужно так надолго остаться у неё. Каждый день, смотря на закат, молилась, чтобы этот день не был последним, чтобы она не опоздала.

– Что ты сможешь сделать, если уйдешь сейчас? Константин, Морена и Акристо – трое из самых сильных магов и воинов нашего мира. Они каждый день проводят в тренировках, развиваясь, набираясь сил. Как бы ты не хотела спасти детей, единственное – что сейчас произойдет – тебя размажут по стене. Но если ты останешься, я помогу твою ненависть превратить в уверенность в твоем взгляде, твердость в твоей руке и мощь в твоих заклинаниях. Останься на время моей ученицей…

– Но у моих детей этого времени нет. Константин сказал, что ему нужна их смерть. – Сквозь зубы прошипела Арина.

– Если бы ему была нужна смерть твоих детей, то поверь, их убили бы на твоих глазах под смех Морены. Он не убил их сразу, значит, они нужны ему живыми. Хотя бы какое-то время. Расскажи мне всё, о чём вы беседовали с ним, всё, что сможешь вспомнить…

Арина запнулась об ветку и ругнулась. Ушла настолько в себя, что потеряла бдительность. Надо быть всегда настороженной – правило жизни Гелама.

Спустя четыре часа.

– Семь лет, значит… Жадный до силы Константин не изменился ни капли. Твои дети обладают огромным запасом магии, и он хочет присвоить её себе, увеличив свою мощь. В живых он не оставит твоих детей, в этом нет сомнений, – Арина содрогнулась. – Но он не будет этого делать сейчас. Врожденная магия стихийна и опасна. Это как бушующий огонь, которому не нужны дрова. Но со временем, когда дети взрослеют, их сила становится более управляемой. Это тот же огонь, но теперь он горит по заданному участку. И чем старше становится ребенок, тем сильнее и мощнее его огонь.

Константин не будет отбирать силу твоих детей сейчас, потому что она хоть и велика, но может увеличиться во много раз. Но и в живых он их не оставит – для вечного правления опасно растить приемников и соперников. Скорее всего он возжелает получить их силу в канун первого семилетия. После этого срока они смогут стать опасными и в страхе на интуитивном уровне раздавить тех, кто будет им угрожать. Значит, у нас есть несколько лет, чтобы твоя рука окрепла…

– семь лет, Нидриэль. У моих детей есть лишь семь лет. «Если они не будут развиваться куда быстрее, как он предположил, а тогда уже в четыре-пять лет достигнут развития обычного семилетнего ребенка. И тогда окажется, что у нас есть только четыре года».

С того дня Нидриэль стала наставницей для Арины. Позволив себе пролечиться не более недели, девушка приступила к тренировкам. Гелам обучал её стрельбе из лука, сражению на мечах, секирах, саблях, сражению с щитом и без, с кинжалом против булавы. Сначала Арина не могла сдержать боль, когда шип рвал её кожу или меч оставлял порез на бедре. Получая такие раны каждый день – привыкаешь. Каждое утро кентавр заставлял её бегать по пересеченной местности, отжиматься и подтягиваться на ветках деревьев, залазить на верхушку гладкоствольных деревьев без веток. Дриады по вечерам учили Арину гибкости и ловкости, заставляя затылком коснуться пяток и при этом не уронить с кончика носа ягоду. Нереальный в начале шпагат вскоре стал одним из самых простых элементов.