– Знаешь, как написано в ДАО? – тихо сказал он – Стань долиной, и река сама понесет к тебе свои воды.

Сегодня же он принес ей квадратную коробку. Она была готова увидеть в ней все что угодно, например, пиццу, которую, не ела тысячу невыносимых лет, но обнаружила внутри, всего лишь, обычный пластилин. Как в детстве, в виде длинных прямоугольных брусочков с закругленной волнистой поверхностью.

Они сидели на полу, сложив ноги «по-турецки» и разогревали его своими ладонями до ломоты в костяшках пальцев, пока он не стал совсем теплым, оставляя, не видные глазу, маслянистые разводы на коже. Дана то и дело промокала ладони о салфетку.

– Док, твою мать, вчера песок, сегодня пластилин. Ты должен мне маникюр, – рассержено сказала она, рассматривая потемневшие полосы под ногтями, – Вот гадость! Буэ!

Она брезгливо затрясла кистями рук и поежилась. Он в ответ только протянул ей еще один брикет синего цвета.

– я уверена, что ты не женат, – злобно сказала она.

– Почему?

– потому что это единственное объяснение тому, что человек с таким характером еще жив.

Он засмеялся и Дана с интересом посмотрела на него, осознав, что впервые услышала его смех. А ведь он не машина, каким выглядел сначала.

– у меня такой плохой характер? – смеясь спросил он

– нет, скорее, несносный, – ответила Дана, пряча взгляд

– Надеюсь, дело именно в этом, – парировал он, – а не в том, что ты раздражаешься от всего, что идет в разрез с твоим мнением.

А вот это было неожиданно! Она хотела что-то возразить, но не нашлась, найдя, что он, скорее, прав, чем нет.

– тебе не нужно злиться на меня, – опередил он ее, – я здесь, потому что нужен тебе, а значит все идет по твоему плану.

Она молча продолжала разминать пластилин. Сказать что-то сейчас – все равно, что оправдываться, а это не в ее правилах. Проще скосить все на мужскую паранойю. Это еще один червовый туз в рукаве, терпеливо ждущий масти.

– готово, – сказала она, – бросая размятый кусок на пол.

– отлично, смотри, – сказал он, – все просто. Берешь и лепишь фигуру.

– Что лепить то, Церетели?

– Не важно. Все, что подсказывает фантазия, главное не отделять куски, понятно?

– В смысле? Совсем-совсем неважно что?

– Да. Любое, что тебе пришло на ум.

– первое, что мне пришло в голову – кубик, – съязвила Дана, и нехотя потянулась к куску пластилина. – Уфф, ну ладно давай его сюда.

Она взяла его двумя руками и сжала в толстую круглую лепешку. Посмотрела на нее, но ничего не пришло в голову, тогда она скатала ее ладонями в своеобразную сосиску.

«Черт, – подумала, она, улыбнувшись, – может слепить ему символ его гендерной принадлежности? Это была бы бомба.»

Она быстро смяла кусок пластилина и попыталась слепить подобие фигурки. В результате нескольких попыток, она забросила это дело – у нее получались какие-то аномальные зайцы или пауки.

Он смотрел за ее руками. Это немного напрягало. Не позволяло думать. Видно, он ждет от нее чего—то особенного, но в голову не лезло ничего.

– перестань смотреть так, – сказал она, – я не могу сосредоточиться.

– Да? – он вздрогнул, очнувшись от глубокой задумчивости. – прости… у тебя очень красивые руки.

– а? – она изумленно застыла, даже перестала лепить, и посмотрела на него.

Он сделал вид, что не расслышал, поднял планшет и принялся в нем что-то увлеченно писать. Дана пожала плечами и снова принялась за дело. Но, понятное дело, его слова не остались незамеченными. Дана улыбнулась себе и дело пошло веселее.

Она вспомнила вчерашнее задание с водой, и ей пришло в голову сделать лодку. Действительно! И не сложно! Она начала делать заготовку обтекаемой ромбообразной формы. Потом, нажимая посредине и выдавливая изнутри излишки пластилина, она принялась вылепливать борта. Затем заострила «нос» и вытянула получившуюся фигуру перед собой. Первое, что ей пришло в голову, что она больше похожа на пустой глаз. На полость, в которой должно быть глазное яблоко.