Дон задумчиво замолчал

Я сочувствую, – произнес Гросс, потому что после такого откровения необходимо было что-то сказать.

Толстяк благодарно крякнул, махнув рукой:

– Полковник, я отвлекся. О чем я собственно? Ах да! у к вам по сути один весьма пустяковый вопрос.

– Какой?

Дон жеманно скуксил лицо:

– Полковник, ну перестаньте, ей Богу! Вы прекрасно знаете, о чем я хочу вас спросить!

Гросс испытующе смотрел на него, не отводя глаз:

– не имею представления, – спокойно сказал он

Дон театрально закатил глаза

– Ну хорошо, хорошо, – раздраженно сказал он, – что Вы решили по поводу нашего с вами мероприятия?

– У нас нет с вами никаких мероприятий, – уверенно парировал Полковник

Дон шумно выдохнул, и медленно продекламировал, обнажая зубы:

– Милейший, Вы чрезвычайно злоупотребляете моим терпением, а это, я вам скажу, весьма рискованное занятие

Он замолчал, видимо раздосадованный своим откровением, которое так и не позволило расположить к себе Гросса. Толстяк склонился над открытой витриной, взял йогурт в запечатанном пластиковом стаканчике, как бы случайно уронил его на серый наливной пол и с хрустом придавил его лакированным ботинком, не сводя с Полковника испытующий полунасмешливый взгляд. Йогурт брызнул в разные стороны из-под под его подошвы.

Гросс и глазом не моргнул. Он тихо, но четко произнес:

– Глупый фокус для школьной елки. На то, чтобы свернуть вам шею, мне достаточно двух секунд и то, что вы еще живы, так это только потому, что Я проявляю свое терпение.

Дон перевел на Полковника проницательный взгляд

– свернуть мне шею? и чего вы добьетесь? – спросил он, с его лица не сходила ироничная улыбка, – ну убьете вы меня у всех на виду, что дальше? М? Расскажите, мне очень интересно!

Гросс молчал. Толстяк развел руками:

– Вот видите, Полковник, в современном мире сила уже не имеет решающего значения. Важна стратегия и тактика. Важно предугадывать ходы и проводить контрмеры еще до того, как противник сделает то, что задумал. А это уже качество вершителей судеб. Ваше преимущество в том, что вы сильнее меня, а мое в том, что я вас переиграю. Я просчитал все ваши ходы, поставил защитные редуты и заманил вас туда, где я заведомо одержу победу. Я предсказал вашу судьбу Полковник!

Дон медленно обошел вокруг Гросса, демонстрируя, таким образом, свое превосходство.

– Вот вы думаете, что я хочу вам зла? Вы ошибаетесь! Я хочу вам помочь! Да, Гросс, помочь! Я предлагаю вам сделать то, что вы отлично умеете и заработать сумасшедшие деньги. Кто еще вам предложит такое? Да вы должны благодарить меня, а вы вместо этого грозитесь свернуть мне шею. Зачем? Если я предлагаю вам то, что изменит вашу жизнь! Вы больше не будете нуждаться и искать себе оправданий. Вы станете тем, кем всегда мечтали быть. Я дарю вам это право! От всего сердца дарю! Возьмите! И я не понимаю, почему вы сомневаетесь, что вас останавливает. Вы боитесь закона? Гросс, я здесь закон и уверяю вас, вам ничего не грозит. Вас тревожат вопросы морали и нравственности? Вы боитесь порицания? Позвольте, а судьи кто? Вот эти люди вокруг?

Дон с плохо скрываемой брезгливостью указал пальцем на проходящих мимо немолодых безвкусно одетых женщин и продолжил:

– А какое право они имеют судить? Вы задумайтесь на секунду, Полковник: в мире не существует безгрешных людей. Не я это придумал и не мне отменять. Каждый из них что-то да натворил. Тогда какое моральное право они имеют осуждать? Вас просто некому осуждать, потому что каждый из этих людей грешен. И, сперва, он должен держать ответ за свое содеянное, а уже потом судить. Но люди не любят жить правильно, они запрограммированы на преступление правил, фактически, на зло, в том или ином масштабе. Но оправдывает ли человека то, что он творит малое зло, а не большое? Нет! Вот если бы таким мелким пакостникам выпала возможность сотворить большое зло за соответственное вознаграждение, они смогли бы удержаться? Поверьте мне Полковник, уже столько людей прошло через мои руки, человека от зла останавливает не праведность, не церковь и не Бог. Человека останавливает отсутствие доступа к злу. И стоит ему открыть этот доступ, дать ключ от этой искусительной двери, как он уже заражен, он откроет ее не сегодня, так завтра. Потому что такова сущность человека, он сомневается, пока ему есть, что продавать. А тот, кто не продажен – живет в иллюзии собственного выбора. А на самом деле он несчастен, потому что всю жизнь вынужден искать оправданием своим решениям.