Она даже голову Эвил деловито сдвинула в сторону, проверяя, на каком глазу больше повреждения.

– Ну Таня и даёт! – развлекался про себя Соколовский. – Нет, понятно, что панические настроения и соответствующие им движения у неё пока не работают, но в остальном-то… не реакция, а просто чистый восторг! Коту расскажу, вот уж он потешится! Надо же – змеицу в истинной форме полностью дезорганизовала, и чем? Обычным осмотром!

Дезорганизованная змеица послушно поворачивала плоскую морду, машинально обнюхивала человеческую девушку, сидящую перед ней, снова и снова не находя ни признака коварства, ни даже крошечной доли алчности, ни крупицы ужаса.

– Вот ассспид, – невольно вздыхала она, размышляя о превратностях судьбы и удачливости Сокола, – Ну как? Как он такую нашшшёл? Да даже есссли заморочил, она же професссионал! Асссс! А это мороком не нагнать!

Когда Таня закончила осмотр, Соколовский решил напомнить Эвил о теме их разговора:

– Ну так что ты там решила?

Толстый и длинный хвост хлестнул по полу, и на стуле рядом с диваном обнаружилась красивая темноволосая девушка, нащупывающая изящной ножкой туфли.

– Я сссоглассна! Мне это выгодно сссо всссех ссторон! – выдохнула она.

– Точно! Рад, что ты сразу уловила выгоды моего предложения! – усмехнулся Соколовский. – Итак… давай наметим план ближайших мероприятий… Ах, да… забыл. Надо же распорядиться! У меня тут папарацци бесхозный бегает.

– Да что ты? – заинтересовалась Эвил, решившая, что день у неё явно задался.

Ну и пусть не удалось заполучить в единоличное владение ветеринаршу, зато она её всё равно лечить будет! А в придачу наклёвывается выгоднейшее сотрудничество! Эвил прямо-таки уже видела, как её соперницы-конкурентки шипят почище, чем она сама, злятся и завидуют тому, какого спутника она себе отхватила.

– А откуда ты папарацци взял? – у самой Эвил много чего могло бегать, но не сказать, что журналисты очень уж часто попадались.

– Да так… само пришло… – хохотнул Сокол. – Я вот чего думаю, а что, если нам ему сразу показаться, а? Ты выглядишь роскошно, одни туфельки чего стоят, так что такой красоте просто так пропадать? Да и глаза надо продемонстрировать – меняться так меняться!

– А какое издание там бегает? – живо уточнила Эвил, а заслышав ответ, хищно улыбнулась, – Перед предпредыдущей линькой они меня обозвали тусклой коричневой молью!

– Надо проучить! – улыбка Соколовского была такой доброй-предоброй…

***

Лёха Хвостов уже не понимал, где верх, а где низ у этой бесконечной, невозможной, невыносимой лестницы! Вся его жизнь съёжилась до ступенек, хлопанья чёрных крыльев, карканья и его собственных подпрыгиваний-уворачиваний от острого вороньего клюва.

Он перестал вопить о том, что так не бывает, о том, что это сон, кошмар, звать кого-то на помощь, когда стало понятно, что надо выбирать одно из двух – или вопить или дышать, жадно втягивая такой нужный для бега воздух.

Он перестал думать о том, что с ним происходит и когда это пройдёт, – мысли не давали своевременно срабатывать инстинктам.

Он забыл даже, зачем вообще тут оказался, когда перед его носом вдруг оказалась подъездная дверь, он ринулся к ней, боясь только того, что это мираж, фантом, но нет, дверь оказалась настоящей, а вот ворон вдруг исчез, словно его втянуло в стену!

Лёха вцепился в дверь, распахнул её и…

Разом вспомнил, и кто он, и зачем он тут, и всё остальное тоже! Нет-нет, внезапное возвращение памяти и охотничьего инстинкта произошло вовсе не просто так – он просто увидел свой объект с какой-то девахой.

– Да какая там ветеринарша, ветеринарка, короче, при чём тут та как-там-её… Вот же Соколовский с бабой! Да ещё какой бабой! Явно кто-то из их тусовки! Только бы их не упустить… только бы сфоткать, только бы…