Когда уехали тётя Оля и Вадик, вкусняшки закончились. Не то чтобы мы вообще их не ели, продавались в «нашем» магазине пряники и вафли, конфеты, сгущёнка, но это было совсем не то для ребёнка, вкусившего вредные, напичканные химией и красителями вкусности.

Прошло несколько лет, жить стало туго. Полки магазинов ломились, а кошельки были пусты.

Как-то гуляла на улице с соседской подружкой Леной, мы разговорились и она поведала:

– Я сегодня купила очень вкусную вермишель. Ее мало, но когда кипятком заливаешь и ждёшь пять минут, становится много и даже варить её не надо.

Лена даже цену сказала. Сколько она стоила я не помню, но стоимость была такой незначительной, что можно было попытаться выпросить денег у мамы.

Конечно же я побежала домой, чтобы рассказать ей о новшестве. Маму очень порадовало то, что вермишели этой сперва мало, а потом много. И это чудо за сущие копейки.

Мы с Андреем отправились в центр. Шли быстро, боялись, что разберут. Напротив «Гастронома» стоял ларёк, в нем и купили мы четыре жёлтых пакетика этой заветной вермишели.

Всё сделали, следуя инструкции. Залили кипятком, накрыли и честно ждали пять минут. И нам с братом сильно понравилась лапша, пусть и вермишель мы её называли сперва.

Маме некогда было есть, и она сказала, что оставит её на обед, когда папа придёт с работы.

Очень мы расстроились, когда папа, отведав такого кушанья, сказал:

– ГовнА эта ваша вермишель, – прямо так и сказал и именно с буквой «а» на конце.

Маленький ребёнок очень подвержен мнению родителей и вообще взрослых. А это авторитетное заявление, что вермишель не пригодна для еды, заставила меня начать сомневаться всё ли так верно то, что говорят родители. Потом я попробовала ещё и ещё… Но с каждым разом всё больше и больше убеждалась в её вкусности! А папа ходил и морщился:

– А запах какой отвратительный, как тухлые носки, – или ещё что-то в этом роде выдавал он.

Мы уплетали за обе щеки эти кудряшки лапши, наматывая их на вилку.

Потом пошли в ход кубики «Магги», которые мы даже сыпали на хлеб и ели. Порошки «Инвайт», делавшие из обычной воды непонятный сладкий напиток кислотного цвета, тоже пришёлся тогда нам по душе. Позже мама научилась консервировать кабачки с добавлением этих порошков. И получались ананасовые, вишневые, апельсиновые кабачки. Сильно нам нравилось их есть зимой у телевизора.

Плохо ли было употреблять эту гадость, особенно нам – детям? Уверена, что да. Но ведь тогда не писали на упаковке обнадёживающее «без консервантов» или «без ГМО». А люди, радовавшиеся продуктовым новинкам, старались не отставать от всех и брать, брать, брать.

Сейчас мы все стали «умные». Читаем составы. Считаем калории. Хотя наверняка та же сгущенка, пряники и вафли уже давным-давно не те, что прежде. И единственный продукт, который не напичкан ничем, – это продукт, выращенный в собственном огороде и стайке. Всё то, что и было до появления «Сникерса».

– Аня, Андрюша! Домой! Кушать! – кричала нам мама, выйдя за калитку.

Мы бежали сломя голову, оставив в покое соседские качели. Как же здорово было нестись через всю улицу и представлять, что же сегодня окажется на столе. Суп – это понятно, ведь он каждый день присутствовал в рационе и никогда не расценивался, как что-то существенное, а скорее аперитив перед чем-то более вкусным: жареной картошечкой, тефтельками с пюрешкой, голубцами или варениками, а если к чаю ещё и драники или сырники намечались, так это вообще был праздничный пир.

Зачастую кого-то из ребятни первыми звали домой:

– Максимка, Лена! Айда обедать, – говорила тётя Лида, их мама.