Съев довольно обильную тарелку супа, Ева спросила у стоявшей за стойкой кафе женщины: «Простите, а не подскажете, есть ли в вашем городе гостиница или отель, где могу остаться с ночевкой?»

– Ох, гостиница есть, милая моя, но не советовала бы я тебе туда идти. Ну, понимаешь, там барыги всякие и прочее. Ты сюда не в гости к кому-то приехала? – продолжая протирать чашки белым полотенцем, спросила женщина.

– Нет, я проездом. Я и моя новая…кошка. Не знаю где ночевать сегодня.

Ева пошла к выходу, как эта женщина её окликнула.

– Да Вы не беспокойтесь, здесь люди добрые живут, бескорыстные. Примут у себя. Например, у меня можете остаться на эту ночь. Да завтра тоже. Я живу с дочерью. Она у меня одинокая. Хоть уже и старая. Вот мы вместе в одном доме, четыре комнаты у нас. Так что – оставайтесь.

Еву удивило, что женщина назвала дочь старой, хотя самой на вид было лет шестьдесят с небольшим.

Спустя пару часов, когда работа в кафе закончилась, и женщина его закрыла, они вместе с Евой пошли знакомиться с новым местом для ночлега. Прогулка шла по центральной улице городка. Рядом проходили торговые ряды, за ними – удивительной красоты церковь с колокольней. Он прошли Площадь свободы, двинулись дальше и прибыли на место. Дом Аллы Ивановны был ухоженным, в палисаднике росли цветы, зацветала яблоня, а к самому дому вела уложенная из ровной плиточки дорожка. По ней они зашли во двор, а затем и в дом. В доме пахло свежим хлебом. Ева вдохнула в себя этот чудесный аромат и от удовольствия закрыла глаза.

–Машка, хлеба напекла? А у нас гости.

Из соседней комнаты вышла женщина, вытирая волосы, которые только что вымыла, большим полотенцем. Лица её было не разглядеть, но как только та убрала полотенце и протянула руку, чтобы поздороваться, обе: и Ева и Машка замерли. Минута молчания и громкое одновременное: «Ева! Маша!»

Алла Ивановна была в недоумении о том, что происходит.

–Мамка, да это ж Ева! Я с ней работала в издательстве. Помнишь?

– В каком издательстве?

– В Москве, ну тогда, четыре месяца, потом меня ж уволили, а Ева там осталась. Ева! Вот так встреча! И бывает же такое?!

–Мы и вправду хорошо ладили тогда, – начала Ева. – Как-то сошлись характерами, но Маша была слишком шобутная что-ли, в общем строгому директору было сложно принять её характер. Уволили.

– А чего потом перестала звонить, писать? – спросила Машка.

– Да жизнь своим чередом, круговорот событий, но я очень рада, что тебя здесь увидела.

–Ой, сколько хочется рассказать!

– И мне!

Уже сидя за столом они с интересом рассказывали друг другу о своей жизни, удивлялись тому, как через столь длительный промежуток времени им снова удалось встретиться. Вот так необыкновенный случай! Машка была в своем репертуаре. Как говорят, можно уехать из деревни, но деревня может не уехать из тебя. Примерно тоже самое наблюдалось и с Машкой. Несколько лет назад по рекомендации своей подруги, Машка отправилась покорять столицу. Было ей тогда чуть больше тридцати. Семья не сложилось, детей не было. На работу она устроилась секретарем в издательстве. Там же и подружилась с Евой. У них была небольшая разница в возрасте, Ева старше всего то на три года. Вот и было для нее удивлением, когда Алла Ивановна назвала свою дочь «старухой». Видимо подразумевалась «старая дева». И хотя романы в жизни Машки случались, все это было сплошным разочарованием: то женат, то пьющий, то бьющий. Не сложилось. Да и Москва не приняла такую взбалмошную особу в свои ряды. Вскоре после увольнения, оплачивать съемное жилье было не чем, Машка вернулась во сво-яси и по сей день живут они с мамой вместе, ведут хозяйство и работают в местном кафе поварами.