Так громким смехом, матом и выстрелами, постепенно приближаясь ко мне, они показали мне, на что способны. Уроды!

– Мужики, ура, есть бухло! Лысый достал в посёлке! Он пришёл к бабке, а она не продаёт ему! Не дам, и всё, хоть убей, говорит. Пришлось припугнуть, забрал всё же у неё здоровую канистру. Ну, Лысый, молодец!

– А сам-то он где? Не хочет поучаствовать в охоте на сладкую дичь?

– Наливает всем в кружки. Пошли! Отоваримся по полной, он и закуску принёс тоже!

И, гогоча, они удалились к себе в будку. Всё стихло. Про меня на время забыли.

Что делать? Я же за всё отвечаю тут. Поэтому, быстро расстегнув молнию на дверях палатки, пошёл к 131-му и рванул дверь будки.

Там было накурено, воняло чем-то кислым, может, какой-то травой или ещё чем. По полу вызывающе каталась пустая бутылка. Все сидели за столом, у каждого в руках была кружка, наверно, с самогонкой.

– Вы что творите?

– Ты это, дай нам денег, только и всего. И будет тихо, – после возникшей паузы ухмыльнулся Лысый. – У тебя же денег уйма, а так, по-другому, мы тебя кончим, нам терять нечего. Пропал где-то в лесу и всё! Один тут уже пропал, а как гоношился!

Обстановка накалялась. Я понял, что передо мной сидят уже не люди, для них уже нет ничего святого, и они готовы на всё. Проклятые, обезумевшие зэчары. У всех на хавальниках были злые улыбки. И эти слова о пропаже кого-то из них… А что, если это…

– Ты не понял, деньги давай! – Лысый покачивал головою, ухмыляясь, для убедительности даже растопырил пальцы, подняв вверх оба мизинца.

Я попытался как-то остановить этот беспредел:

– Это же деньги на еду, бензин, работу!

– А нам-то что! А знаешь, давай выпей с нами.

Он протянул мне свою кружку. Я отвёл её в сторону.

– Что, брезгуешь, начальник? Белая кость? Тварь!

Он схватил со стола большой нож и двинулся на меня:

– Зарежу! Ненавижу!

Раздались крики:

– Давай! Давай его прямо тут опустим!

Я отпрянул, закрыв дверь будки прямо перед мордой Лысого, потом кинулся к своей палатке за сумкой, где были деньги. Не помню, как успел её схватить».

Наш костёр внезапно проснулся от тлеющего сна, загорелся и осветил своим красным холодным светом нас, сохнущих под пологом слушателей. Всем было интересно.

А рассказчик продолжил:

«Я бежал и лихорадочно думал, что делать дальше. Чувствую, эти придурки уже меня догоняют. Они зверели всё больше и больше:

– Стой!

Я резко остановился и обернулся. Лысый не ожидал моей остановки. Он с пеной у рта по инерции подался вперёд и от этого упал на четвереньки, а в его руке сверкнул нож.

– Ну ты попал! – крикнул он мне. Он стал размахивать ножом и рыть землю, вонзая его по самую рукоятку: раз-раз-раз, кровожадно рыча, как хищное животное.

– Зарежу! – завопил он. Подоспели остальные, встав в полукольцо за его спиной.

– Ты попробуй, кинься! Этот нож воткну в твоё вонючее горло! – сказал я тихо, но так, что все застыли, не ожидая такого поворота событий.

Воцарилась зловещая тишина. Да, картина маслом. У него: ямы в земле ножом; у меня: пружина какая-то внутри и мысль, что я его прикончу, воткну его же нож в глотку, и никто ему, этому злодею, не поможет.

И вдруг, сам не ожидая от себя, я пошёл вперёд. И они почему-то расступились, пропуская меня. Воспользовавшись их замешательством, я рванул в лес!

Через некоторое время раздались выстрелы. Они устроили на меня стрельбу, как в тире, настоящую охоту. Хорошо, что они были в стельку пьяные, плохо соображали и стреляли мелкой дробью, всё обошлось без последствий.

Вдруг земля словно ушла вниз. Сумка улетела куда-то в сторону, а я кубарем свалился в ночную пустоту, в овраг, и потерял сознание.