Однако сначала каждый, как мы сказали, должен понять общую меру в отношениях с другими людьми, потому что нельзя браться за большее, пока меньшее не сделано. Например, человек должен уважать старших, поэтому принято посещать могилы своих родных. Это не аскетизм и не подвиг, это просто необходимая человечность. Нужно кому-то помогать в жизни – хоть кому-то иногда! Нужно научиться относиться с милосердием к старикам, калекам, чтить тех, кто лучше тебя, и ровно вести себя с равными. Следует вообще многому научиться, например, хлеб на пол не бросать, не ругаться в присутствии женщин и так далее. Есть тысячи вещей, которые делать нельзя или наоборот – делать нужно, и это совершенно обычные вещи, они не делают человека святым.

Для христианина общие нормы рождаются практикой участия в воскресной литургии, великопостной практикой и пасхальным праздничным периодом. Главное в нашей жизни – это Пасха и Великий пост, ведущий к ней, а также воскресенье и малый, недельный круг богослужения, который ведет к воскресенью. Посты среды и пятницы, утренняя и вечерняя молитвы, участие в воскресной литургии, чтение Евангелия – малый круг. Большой круг – это Великий пост (он очень насыщен, очень глубок, в нем все есть) и Святая Пасха. От Пасхи ведет отсчет и весь календарный круг праздников – и Вербное воскресенье, и Вознесение, и Троица[49].

Есть прекрасная рекомендация: жить нужно так, будто ты готовишься к литургии, к Причастию. Постарайся не ругаться или, скажем, не смотри что-то по телевизору сегодня, потому что причащаться будешь завтра. Или не ходи в гости, например, потому что возвращаться придется за полночь, а завтра причащаться. Это самый минимум.

Что нам препятствует причаститься? Явный грех. Например, блуд, воровство, гнев, ссоры, хождение к бабкам-гадалкам, чрезмерное употребление пищи или напитков. Для христианина обязательны мирные отношения с ближними, потому что мы каждый раз читаем на литургии перед Чашей со Святыми Дарами: «Пе́рвее примири́ся тя опеча́лившим»[50]. Если ты вычитал все положенные каноны к Причастию, но, допустим, ненавидишь свою тещу и, живя с ней в одной квартире, по утрам не здороваешься, проходишь мимо, спеша в церковь на литургию, – очевидно, тут аскетика должна быть направлена в нужное русло. На самом деле аскетизм здесь присутствует, но туда ли он направлен? Ждать ли от него благих плодов? Что тяжелее человеку сделать – вычитывать каноны или проявлять ежедневно какую-то минимально дозированную вежливость к своей невольной родственнице, матери жены?

Можно всю жизнь ненавидеть начальника, соседа, бывшего друга, – того, который был тебе другом, а потом украл у тебя диссертацию, например. Можно прожить с этой неприязнью всю жизнь, а причащение требует: «Хотя (желая) ясти (вкусить), человече, Тело Владычне (…) пёрвее (первым делом) примирися тя опечалившим (примирись с теми, кто тебя обидел)».

Апостол Павел говорит, что, «если возможно с вашей Евр. стороны, будьте в мире со всеми человеками»[51]. Это очень важная вещь. А все остальное – это дисциплинарные меры. Это примерно так же, как солдаты, например, ходят в форме, а не в чем хотят. Не было бы армии, если бы все ходили, кто в чем хочет, должны быть знаки отличия, некое единообразие. Это нужно по самой природе армии. Нужно застегнуться на все пуговицы и стать в строй.

Христиан можно сравнить с военнослужащими. Мы не махновцы, а регулярная армия. Наши молитвенные усилия – это то, что «застегивает» нас на пуговицы и «ставит в строй». Но это еще не делает нас теми, кем мы должны быть, – настоящими защитниками Отечества.