Выяснилось, что лендарам об этом очень хорошо известно. Мне вменили потерю имущества на астрономическую сумму – три миллиона рублей. Лояльные лендары даже расчеты ведут на Земле в местных валютах: рублях, долларах, рупиях, юанях… Плюс похищения. Словом, мало не покажется.

Мохнатого привезли сюда с родной планеты. Там он проник на территорию посольства лендаров, спасаясь от разъяренной толпы, которая намеревалась его линчевать. За что – он скромно умалчивал. Но чтобы настроить против себя толпу дсенов – так называлась галактическая раса, живущая на планете Дсен, к которой принадлежал Мохнатый – нужно было сильно постараться. Дуэли у них – такое же обыденное дело, как у нас до войны были драки в барах, а один из самых популярных видов наказания – удавление собственными кишками. Так что собрать толпу, а не быть удавленным парой-тройкой особей – почти подвиг.

Гуманные лендары не выдали Мохнатого соплеменникам – так как знали, что того, если и не убьют сразу, то поджарят на медленном огне или мелко порежут. Возврата на Дсен ему не было. Но и дать беглецу убежище лендары не могли. Создался бы прецедент. Поэтому, усмотрев в проникновении на территорию посольства тяжкое нарушение, они отправили его сюда, в Сибирь.

Что касается крибера, он общался с нами редко, и на посторонние темы. За что его привлекли, я не знал. Мне, по большому счету, было все равно, что за галактическая сволочь сидит в камере. Я-то боролся за свободу своей Родины, Земли. За то, чтобы люди зарабатывали на жизнь, трудясь самостоятельно. Развивались, а не прельщались дармовыми кусками со стола лендаров. Пусть мы должны на тысячу лет лишиться Австралии и Южной Америки за очистку планеты от пыли – против этого я ничего не имел. Но отдать свою свободу и возможность развиваться за сытый кусок – нет уж!

Может быть, Мохнатый и крибер тоже были неплохими ребятами. Но у Мохнатого была психология заключенного – он и дома из тюрьмы и психбольницы не вылезал, сам признался. А крибер – темная лошадка. Так что презрения я к сокамерникам не испытывал, но и особого интереса – тоже. Сибирь вообще должна быть свободна! И от теплиц, и от тюрем.

Наказание нас ждало одно. Точнее, не наказание, конечно. Разве могут гуманные лендары кого-то наказывать? Они могут только помогать. И нам они собирались помочь. Стереть наши прежние личности. Записать на подкорку личности модифицированные. Разве это убийство? Ведь тела наши останутся целыми и почти невредимыми. Только для меня смерть души – страшнее, чем смерть тела. Так уж я воспитывался.

И пусть душе моей не может повредить ничто – все же манипуляции с сознанием, потеря прежней личности – это почти смерть. Как бы ни отгораживались от этого факта гуманные лендары.

Листья словно замерли на мгновение в воздухе – словно по чьему-то приказу. Крибер перестал раскачиваться, поднялся на свои тонкие ножки, уже осознанно кивнул головой, привлекая мое внимание, и заявил:

– Личность нам будут модифицировать завтра.

– Откуда ты знаешь?

– Выяснил.

Почему нет? Криберы – телепаты, они способны на такие штуки, что другим и не снились. Большую часть времени они вообще живут не в этом мире, а в некой сети, созданной совокупностью их сознаний. Всех криберов со всех планет. Там все совсем не так, как в реальности. И своим «внутренним» миром криберы дорожат больше, чем реальным. Хотя, по большому счету, кто знает, какой мир для них более реален? Для тех, кто умер и существует только как запись функций в сознании других, он и есть самый реальный. До так называемого «физического» мира оставшимся как память криберам и дела никакого нет. Так что нашего крибера и его виртуальных спутников завтрашняя процедура, наверное, пугает еще больше, чем нас.