Как бы это узнать, вернулся он домой или нет? Может, позвонить? Хотя трубку наверняка снимет Марья Сергеевна…

Тяжкие думы не помешали мне почистить зубы, принять душ и выйти на кухню. Чай уже стоял на столе, тонко нарезанный батон лежал в застеленной салфеткой корзинке, ветчина и сыр – на тарелке рядом. Федька сидел на краю табуретки и, болтая когтистыми лапками, смотрел новости по маленькому телевизору под потолком. Комментатор преувеличенно бодро, как у постели безнадежно больного, вещал об успешной битве с урожаем, который терпел сокрушительное поражение от наших комбайнов.

Я открыла масленку, поскребла ножом по инеистой поверхности и раздраженно зашипела.

– Сама его вчера зачем-то в морозилку засунула, – не преминул упрекнуть Федька.

Закусив губу, я отколупала кусочек масла, наколола на кончик лезвия и окунула в курившийся над чашкой парок. На работе в моих отчетах ревизор карандаша не подточит, но дома я почему-то становлюсь ужасно рассеянной: то пустой чайник на конфорку поставлю, то ключи от входной двери «на видное место» положу, а Федька потом полдня их по однокомнатной квартире ищет. Он же ехидно уверяет, что рай населен душами безвинно сожженных мною котлет.

Картинка на экране сменилась.

– А теперь – криминальная хроника, – радостно сообщила хорошенькая дикторша, уступая место энергичному молодому человеку с микрофоном, позирующему камере на фоне леса. – Сегодня ночью на берегу Заславского водохранилища было найдено тело молодого мужчины с неопровержимыми признаками насильственной смерти. Прибывшая на место оперативно-следственная группа обнаружила…

Изображение дергалось и прыгало, словно оператор кругами бегал по поляне, спасаясь от недовольных съемкой милиционеров. В кадр попадали то угрюмые, сбившиеся в кучки ролевики, то кусок неба, то вытянутые ноги в кроссовках – вероятно, того самого тела.

Позабытое масло плюхнулось в чай. Я растерянно попыталась поддеть его ложечкой, но быстро бросила это гиблое дело, поглощенная разворачивающимися на экране событиями.

– Главный подозреваемый – нигде не работающий Александр Топляков, – упоенно вещал репортер, смакуя горячую новость. – По словам очевидцев, накануне вечером…

Очевидцы говорили охотно и обильно. Им понадобилось полночи, чтобы снова собраться на поляне, обменяться впечатлениями и залить хмельными эльфийскими медами горечь утраты магического арсенала. Тем не менее игровое настроение было безнадежно испорчено, и с рассветом ролевики засобирались по домам. Тут-то и выяснилось, что к поруганному очагу вернулись не все…

По телевизору крупным планом показали черно-белую, еще доармейскую фотографию Сани, на которой он был вполне ничего, симпатичный. Даже улыбался, что в свете вышеизложенного казалось издевательским оскалом.

– …судя по характеру, количеству и силе нанесенных ударов, убийца находился в состоянии аффекта…

Я словно воочию увидела, как Саня с яростью берсерка догоняет улепетывающего «гнома», сбивает с ног, вырывает секиру, с хрустом втыкает и проворачивает…

– …по предварительным данным, орудием убийства послужил длинный кусок дерева, который сейчас пытаются найти…

Воображение быстренько подправило картинку: Саня голыми руками отламывает сук от ближайшего дуба и с рычанием обрушивает ее…

– Лен, ты чего? – опасливо поинтересовался Федька. Я с изумлением поглядела на насаженное на вилку и уже порядком обгрызенное масло. Оказывается, гадкий вкус во рту возник не только на нервной почве…

Милиция наконец-то изловила назойливого корреспондента, и камера снова показала студию.

– Мы будем держать вас в курсе расследования, – доверительно улыбаясь, пообещала дикторша. – А теперь – прогноз погоды…