Орава зашевелилась, загудела, окатила приятелей кислыми запахами своего дыхания и снова затихла. Ванька чуть повременил, надеясь услышать ответ, но не дождался. Опять втянул воздух и выдохнул:

– Мы прибыли из-за пределов вашего анклава. Там тоже живут люди. Много людей. Мы хотим им рассказать о вашей жизни!

Новое шевеление прошло по толпе, и вновь – тишина. Ваньку это обескуражило. Видя, что дальше расточать любезности глупо, что здесь, вероятно, понимают более грубый язык, он выдал:

– Я что, с баранами разговариваю? Какого рожна языки проглотили? Пинка под зад ждете, чтобы заговорить?

На этот раз в толпе хохотнули, и кто-то изнутри спросил:

– Чего тебе надо?

– Да ни черта мне от тебя не надо! – не церемонясь, выпалил Малкин, не ухватив, кто из гурьбы подал голос.

– А чего приперся? – снова кто-то спросил, но с другого места.

– Я уже сказал! – отрезал Ванька.

После этих слов толпа задвигалась, расступилась. Из ее глубины выдвинулся маленький безусый человек крепкого вида с короткими, явно стрижеными волосами, небольшой бородкой, в поношенной, но не рваной одежде. Бесцветная рубашка, правда, была с чужого плеча, размера на два-три больше. Штаны мятые, широкие, коротковатые. Истасканные туфли со стертыми подошвами. Голова крупная, лицо худое, чуть удлиненное, волевое. Губы плотно сжаты. Взгляд утяжеленный, но не злой. Руки с большими рабочими ладонями и сильными пальцами. На шее – крупная метина. Толпа за его спиной сомкнулась. Он остановился перед Малкиным, внимательно снизу вверх оглядел его с ног до головы, не выдав эмоциями своего впечатления. Ванька тоже пробежал по нему глазами сверху вниз. Меченый произнес:

– Ты хотел нас увидеть? – Голос был мощный, настолько мощный, что давил на ушные перепонки. Такой голос под стать человеку огромного великанского роста, но никак не маленькому крепышу. Между тем Малкин наблюдал перед собой маленького человека, но определенно с сильным, подчиняющим себе характером. – Мы перед тобой! Но не забывай, что и ты перед нами со своими спутниками! На нашей территории.

– Это что, угроза? – насупился Ванька.

– Предупреждение, – поправил меченый.

– Негоже с этого начинать разговор, – выговорил парень.

– Начни сам, а мы подумаем, – отозвался тот.

– Ну хорошо, – сказал Малкин. – Меня зовут Ванька. Хотелось бы услышать твое имя. Затевать разговор неизвестно с кем не в моих правилах.

– У тебя есть свои правила? – В голосе послышалась некоторая оторопелость, перемешанная с недоверием.

– Разве у тебя их нет? – в свою очередь удивился парень.

– Мы все живем по одним гелециональным правилам! – твердо выдал меченый. – Они утверждены ОВГС. Другие правила запрещены.

– Но думать-то вам не запрещено, надеюсь, – усмешливо проговорил Ванька, переступив с ноги на ногу. – Или ты и имя свое не помнишь?

– Мое имя запрещено произносить всем, кто не меченый, – сказал тот.

– Я не местный, не старожил вашего анклава, – напомнил Малкин. – Мне можно.

– Я тебя предупредил! – голос как будто превратился в звук металла, лицо стало каменным.

– Я жду! – отозвался парень.

Последовала небольшая пауза, меченый раздумывал, назваться либо нет. Очевидно, он все-таки чего-то опасался, что совершенно было непонятно Малкину, хотя парень уже ничему старался не удивляться. Наконец размышления меченого подошли к логическому концу. Либо он преодолел страх, либо усердно прокрутил в голове запреты правил анклава и не нашел в них опасности для себя, которой следовало бы избегать. Все с тем же выражением лица выговорил:

– Ист.

– Скажи, Ист, это ты разговаривал с Илатой, Алуни, а потом со мной через ДУГ? – спросил Ванька.