Нет, я не отдам город. Я не дам уничтожить нас всех. Нет. Я пыталась с ним спорить, как будто я – мастер вампиров, но на самом деле я другое, я – некромант. И по идее, у меня есть власть над всем, что мертво. Сейчас посмотрим.

Я отпустила мужчин, которые держали меня, шагнула прочь от рук живых и открыла в себе то, что всегда приходилось прятать за щитами. То, что во мне было как огромный сжатый кулак, тугое-тугое, такое, что бог знает что могло натворить случайно или намеренно.

Почти никогда я не спускала свою некромантию с цепи иначе как на кладбище. Но здесь не было мертвых тел, которые могла бы обнаружить моя сила, здесь были только вампиры. Сила подула от меня холодным ветром – и нашла цель.

– Что это? – спросил Огги.

И лицо Октавия потеряло часть своей надменности, а Пирс шагнул в сторону, будто что-то было в моей силе, от чего ему трудно стало держаться за них.

– Я слуга-человек Жан-Клода и Нимир-Ра, но если это ничего мне не дает, есть у меня и другие звания, Огги. Другие силы, мне подвластные.

Он облизнул губы – этот нервный жест мне понравился.

– И что это за сила?

– Ты не слыхал, Огги, что я – некромант?

– Истинных некромантов не бывает, – сказал Октавий, но уверенности в его голосе не слышалось.

– Думай что хочешь, но вы оставите в покое Джозефа и его народ, пока вы в моем городе.

– А не то? – спросил Огги, и глаза его были полны все того же серого света.

– У меня есть среди вампиров и другое прозвание. Ты знаешь его?

– Истребительница. Так они тебя называют.

– Да, именно так.

– Ты грозишь мне смертью?

Он сумел произнести это со снисходительно-веселой интонацией, хотя моя сила дышала на его кожу.

– Я информирую тебя о правилах. Ты никого не тронешь из наших – все вампиры, оборотни и прочие сверхъестественные сущности, кои будут поименованы, считаются нашими.

– Но напали на нас, – сказал Октавий.

– Да, но вы вполне ответили на нападение. Вы заставили Джозефа проглотить своего зверя. Я объявляю это достаточным.

– Я – мастер вампиров, правитель города. Ты не будешь мне диктовать.

– Если ты достаточно вампир, чтобы заставить меня отступить, приди и сделай это, Огги. Я стою перед тобой без подвластного зверя, без Нимир-Раджа, без единого вампира у меня за спиной. Достаточно ли ты вампир, чтобы сделать так же?

Он улыбнулся:

– Ты предлагаешь мне отойти от Октавия и моего льва и сойтись с тобой в середине зала – зачем? Ради дуэли? Ты погибнешь.

– Тогда ради испытания воли.

– У тебя нет надежды на победу.

– Если так, то ты ведь ничего не теряешь?

– Анита, – вмешалась Клодия, – может быть, не стоит?

– Иди сюда, Огюстин! Иди сюда.

Все, что было во мне, я вложила в этот приказ. Я хотела, чтобы он подошел сейчас, пока здесь еще нет Жан-Клода.

Он отодвинулся от своего слуги и своего льва. И пошел ко мне, как я и хотела.

– Огюстин, не делай этого! – сказал Октавий ему вслед.

– Иди ко мне, Огюстин, иди ко мне.

Он сделал еще два шага, потом нахмурился:

– Ты мне приказываешь идти. Ты действительно зовешь меня.

– Я тебе сказала, кто я.

Он покачал головой:

– Я к тебе не пойду.

– Боишься?

– Нет, просто осторожен.

– Хорошо, тогда я встречу тебя на полпути. Так будет честно.

– Анита! – предостерег Грэхем.

Я не обратила внимания и пошла к ожидающему вампиру:

– Встреть меня на полпути, Огги.

Он двинулся ко мне – не скользящей походкой, а скованно, будто тело не совсем его слушалось. И остановился, не касаясь меня, с таким выражением лица, которое у вампира нечасто встретишь: нервозным. Он нервничал.

– И что будет, когда мы сойдемся на середине, Анита?

– Если ты пройдешь мимо меня, ты победил, а если нет – то я.