– Но макаронные изделия не способствуют хорошей фигуре, – заметил кто-то из советской делегации.

– Мы, революционеры, об этом не думаем. Никогда не знаешь, когда в следующий раз удастся толково поесть. Пусть спагетти, рожки и пицца не приносят пользы организму, пусть это самые вредные для фигуры образцы итальянской еды, но я их очень люблю! – не сдавался Фидель. – Вот увидите, скоро я открою по всей Кубе сеть пиццерий, и они будут пользоваться успехом!

Действительно, забегая вперед, скажем, что в начале 1990-х, когда Советский Союз, ставший Российской Федерацией, прекратил многие торговые контракты с Кубой, мини-пиццерии Фиделя сыграли важную роль для преодоления продуктового дефицита.

– К моему дню рождения Фидель обычно готовит потрясающее блюдо, креветки в сметане со специями, – добавил Рауль. – Его надо есть горячим. Вкуснятина!

– Вот только сметана на Кубе – дефицит, – откровенничал Фидель. – Вся беда в том, что обычные молочные коровы не выдерживают нашего жаркого климата. Мы сейчас пытаемся на острове Пинос разводить гибриды зебу и молочных коров. Раньше там была только образцовая тюрьма Батисты, а теперь вот – научная площадка в сельском хозяйстве.

Рауль добавил, что одомашненные антилопы зебу хорошо переносят экваториальный климат, но мало подходят для производства молока. Потому кубинцев появилась идея скрещивать зебу с высокоудойными голландскими коровами. Впрочем, желаемый эффект высокой молочности достигался лишь в первом поколении таких гибридов, закрепить его во всей линии никак не удавалось.

После обеда Микоян, Фидель и Эрнесто Че Гевара решили прогуляться в сопровождении переводчика и советского разведчика Николая Леонова по мостикам и дорожкам среди болот и озер. Здесь для делегации Микояна устроили рыбалку со спиннингом. Микоян с Фиделем сели в одну лодку, охрана – в другую, за плечами кроме спиннингов были ружья и карабины. Фидель похвастался, что недавно на ежегодных чемпионатах по морской рыбалке стал рекордсменом. Сам Эрнест Хемингуэй вручал ему приз за лучший улов, это было в окрестностях Гаваны.

– Мы дружим с Эрнесто, хотя он и американец, – замечает Фидель, чуть искажая имя писателя на испанский лад. – Он открытый, добродушный человек, очень веселый и общительный – вот почему ему в Америке, стране одиноких эгоистов, плохо, а здесь он как дома.

– Имя Эрнесто носят только добрые и хорошие люди, – шутливо вставляет Че.

– Да, – соглашается Фидель, – Но в отличие от нашего Эрнесто, Хемингуэй винтовку умеет применять только на охоте. А вот крепкие сигары они любят одинаково. Хемингуэй уже почти тридцать лет на Кубе, у него здесь дом, Финка Вихия. Правда, он бывает там наездами. Беспокойный человек, его безудержно носит по всему свету, наверно, писателю подобное необходимо.

– Да, думаю, необходимо, чтобы набраться впечатлений для книг.

– А вы знаете, что его во время шторма, когда его яхта терпела бедствие, спас кубинец, простой рыбак? Хемингуэй его сразу же взял капитаном своей яхты, у нас говорят так: «Не всякий моряк – рыбак, но всякий рыбак – моряк».

– Это верно подмечено. – Эрнесто так потом с этим рыбаком подружился, что своего самого младшего, последнего сына назвал Григорио – в честь этого кубинца. А еще Эрнесто написал о нем повесть, «Старик и море». Вы читали его повесть «Старик и море»? Она о Кубе!

– Мы недавно начали издавать в Союзе Эрнеста Хемингуэя, – кивнул Микоян. – Никита Сергеевич тоже считает, что талант важнее гражданства. Хоть Хем и родился в Америке, но его роман о войне «Прощай, оружие!» – это блестящий пример гуманизма и желания противостоять милитаризации мира…