– Но мы же всё осмотрели с воздуха? А что на парковке нет аэрокаров, так верующие, может быть, поддерживают строгую конспирацию первых катакомбных христиан и передвигаются исключительно пешком.

– А что в вере в нашего Спасителя такого опасного, что приходится скрываться?

– Я-то откуда знаю? По мне так, хоть в примат науки веруйте, лишь бы без злоупотреблений в отношении инакомыслящих.

Пользуясь отсутствием движняка, я дал указание андроиду:

– Давай, я вздремну, а ты бди в оба.

– Хорошо. А потом поменяемся.

Я посмотрел на своего помощничка – интересно, это что ещё за новости? Как он собирался вздремнуть? Отключиться по недавно приобретённому внутреннему таймеру, что ли? Вот же…

– Карл, очнись, – Диодор довольно чувствительно ткнул меня в бок своим твёрдым локтем.

– А? – Я продрал глаза.

– Наметилось какое-то движение.

Но в абсолютной темнотище кругом ни чёрта не было видно – ни ворот, ни прилегающей территории, ни даже капота аэрокара. Да и сама внутренность салона едва-едва освещалась приглушённым светом приборной доски. Пока я спал, всё небо затянули тяжёлые тучи, и даже такая малость, как свет далёких звёзд, теперь ничем помочь не могла.

– Врата прошло трое свободов, – пояснил свой кипиш Диодор.

Ему-то, с его встроенным ночным зрением, всё было прекрасно видно. И я, чтобы присоединиться к наблюдению за обстановкой, напялил на нос вирт-очки. Теперь окружение просматривалось вполне сносно. Мои очки, правда, были далеко не самой продвинутой моделью, поэтому видеть как днём я не мог – картинка изрядно теряла в красках, контрастах и чёткости предметов. Но это лучше чем абсолютное ничего.

– Не вижу никого.

– Они зашли в ангар…

Пока я обдумывал план дальнейших действий, возле раскрытых ворот появилась очередная малочисленна группа… Людей? Роботов?

– Диодор, ты не видишь, кто там? Свободы или люди?

Андроид несколько секунд натужно жужжал фотоэлементами, видимо, настраивая периодически заедающий правый зум.

– Вроде… Похожи на свободов. Но, скорее, переодетые люди. Моторика отличается от уверенной походки гордого свобода – какая-то вся расхлюстанная, совсем как у тебя.

– Ну-ну, – не воспринял я замечание. Критика об отсутствии должной грации от собранных в одну кучу шестерёнок. Сума сойти можно!

Пока я дулся на андроида, в ворота прошли ещё порядка десяти «роботов».

– Пойдём, тусняк начинается. Может, затеряемся среди адептов, – решил начать действовать я.

Вылезли из аэрокара и мелкими перебежками направились прямиком в пасть к «тигру»… Хотя… Ворота более походили на развёрзнутую пасть парализованного бегемота. Охрана здесь отсутствовала минимум лет пять, и мы беспрепятственно проскользнули внутрь.

Огромное помещение выглядело совсем непрезентабельно – наполовину разрушенная крыша, выбитые стекла, и ветер, гуляющий в пустоте сам по себе. Куда подевались немногочисленные посетители этого заведения, оставалось загадкой. Правда, недолго.

– А где все? – тоже удивился Диодор.

– Ищи лаз под землю, – ответил бестолковому роботу.

Вместе обошли территорию, и в углу обнаружился вход в старое бомбоубежище. Андроид шутя откатил массивную дверь, и пахнуло спертым, плесневым воздухом. Освещение конечно же не работало, что, впрочем, ни для меня, ни, тем более, для андроида не создавало особых проблем. И мы шагнули в тухлую атмосферу катакомбных адептов новой религии.

Узкая бетонная лестница некоторое время вилась на пару этажей вниз и закончилась ещё одной дверью. За которой во тьму уходил высеченный в камне коридор. Периодически прерываясь закрытыми дверьми. Как и положено заброшенным помещениям, стены оного густо покрывала «наскальная» живопись. Видимо, с самых древних времён человека неудержимо тянуло разукрашивать безразличную пустоту каменной поверхности весёлыми картинками. Но если в доисторические времена для примитивных людей источником вдохновения служили сцены охоты и окружающий животный мир, то теперь же, с безудержны развитием интеллекта, предпочтение отдавалось узко-специфической теме внешней репродуктивной системы человека, порою дополняемой пояснительными надписями или абсолютно абстрактным хаосом из завитушек и прямых линий.