Теобальд взял мою руку и высоко поднял над головой. При виде красной струйки крови толпа на площади просто взвилась от радости, а вождь и Асмандр одобрительно покачали головой.

Я вытер нож шелковым платком, лежащим на подносе, и повернулся к побледневшему старпому.

– Давай, Вильям, царапай руку. Иначе они не угомонятся.

Передав кинжал старпому, я обратился к Баруху, который помимо роли повара выполнял у нас функцию санитара.

– У тебя в аптечке есть какой-нибудь дезраствор, потому как этот ножик явно не стерильный и подхватить какую-нибудь здешнюю заразу мне не хочется.

Барух покопался в аптечке.

– Фуксин подойдет?

– Я больше привык к «зеленке», но без разницы. В дезрастворе главное спирт, а розовый или зеленый он – это не имеет значение. – Я смазал ранку ваткой с розовым фуксином.

Передавая мне фуксин, Барух с чувством пожал мне кисть и несколько раз встряхнул ее, выказывая свое уважение. В глазах его виделось почтение.

– Я имею вам кое-шо сказать, мой дорогой друг. Вы так смело хватили этот ножичек, шо сначала я подумал, что ви собираетесь устроить кровопускание местным поцам, и сейчас начнется жуткая резня. А так как я не сторонник всяких жестокостей, и до смерти боюсь драк, то мысленно уже начал готовить речь, с которой я обращусь к покойной Софье Моисеевне, пусть земля ей будет пухом. Но благодаря вашей выдержке, моя встреча с любимой тетей, покинувшей нас пять лет назад, будет отложена.

Я потрепал кока по плечу.

– Все нормально. Можешь идти царапать себе руку. Заводить сейчас ссоры с местными нам не нужно. Зачем им наша кровь, пока не знаю, но и пролили мы ее совсем ничего.

После того, как все мы исполнили этот дурацкий обряд, возбуждение местных жителей спало, арбалетчики опустили свое оружие, а подобревший Теобальд пригласил нас в свои покои на торжественный обед, который он решил дать по случаю прибытия посланцев из другого мира.

13

В большом зале, освещаемым как наружным светом, проникающим из больших, но закопченных окон, так и светом факелов, установленных в проемах стен, стоял длинный стол, за которым, помимо нас, сидело около дюжины местных жителей в основном почтенного возраста, не считая двух-трех мужчин помоложе.

Разнообразные коренья, ягоды, овощи и фрукты в изобилии встречались на столе в вареном, жареном и тушеном виде. Нельзя сказать, что это все было невкусно, но втайне каждый из нас мечтал о хорошем жарком, копченом окороке или хотя бы обыкновенном бифштексе. Было похоже, что нам не повезло, и мы попали на планету вегетарианцев. Судя по недовольному виду сидевшего рядом со мной Баруха, который тщетно искал хотя бы кусочек мяса в своей тарелке, он думал о том же. Лишь старпом, да наш штурман довольно живо кидали местную еду в рот, следуя принципу «Ешь что дают, и не жалуйся».

После пары дежурных тостов за дружбу между Федерацией и народом Цербера старший помощник снова попытался выяснить, что произошло на планете за последние десятилетия. С этим вопросом он обратился к Теобальду.

– Так что же случилось с колонией на Цербере? Почему опустели города, и куда делись люди?

При этих словах разговоры за столом смолкли.

Нахмурившись, после длинной паузы Теобальд мрачно изрек

– Так положил Господь.

Сидевший рядом с ним главный жрец поселения, Асмандр осенил пространство перед собой серебряным крестом, висевшим у него на шее, и добавил:

– Укрепим мысли и веру свою перед лицом Господа нашего. Да сгинут исчадия ада во веки веков!

На этом ответы на вопрос Вильяма явно закончились, так как присутствующие продолжили трапезу почти в полном молчании. Но они плохо знали нашего «Главного Зануду». Ведь по возращению на корабль ему нужно было представить капитану отчет, и поэтому, как бы, не замечая нежелания отвечать, он снова обратился к Теобальду.