— Что ж… Удачи тебе тогда в поисках, — сказала Таня.

— Спасибо, дорогая, — улыбнулась я, несмотря на то, что на душе в этот момент скребла целая банда кошек… Привыкла я за все эти годы прятать эмоции и слабость, ни с кем не делиться бедами, всё в себе держать и переживать в одиночку — никому мои печали не интересны, я знала это, и никого за то не винила, на судьбу не роптала. Просто пыталась выжить и справиться проблема за проблемой… В конце концов, ничего иного мне судьба не оставляла — не могла же я лежать и предаваться унынию, когда у меня на руках маленькая дочь, которой надо дать крышу над головой, кормить, одевать… Как и себя. Не могла же я ходить совсем как бомжик… Я ещё совсем молодая девушка, мне хотелось не выглядеть хотя бы хуже других…

И надеяться, что однажды и на моей улице уже наступит праздник.

Дед Мороз однажды просыпет над нашими с Анечкой головами целый мешок подарков за наши страдания!

А вдруг в этот Новый год, который придёт к нам уже через три недели, случится то самое чудо, в которое так хотелось верить? А потому что — больше не во что было…

— Что ж тебе так не везёт-то по жизни, Леська? — посочувствовала мне Таня. — Куда ни кинься — везде западня какая-то… Мать померла, отец ребёнка оказался ещё худшим козлом, чем мой… Мой хоть от алиментов не отказывается, сына навещает, хоть и не часто. А твой даже о ребёнке слышать не захотел?

Я сама не сказала Назару. Да просто не знала, где его искать.

Одним прекрасным утром он просто исчез из моей жизни и никаких контактов не оставил. Не отзывался, сколько я не звала его через брата и маму — всё без толку, он остался ко мне жесток и глух. И узнав о беременности спустя пару недель после того, как он меня бросил, я решила ничего ему не сообщать и больше никогда его не искать…

Я уехала к матери в деревню. На тот момент мы смогли купить ветхую избушку на краю поселка на отшибе области… Плохонький, но с крышей целой, и жить в нём было можно.

Скрылась от всех, так сказать. Я не хотела, чтобы знали о моей беременности.

На учёт встала в посёлке, рожала в области, растила малышку до двух лет с мамой…

Она бросила пить после той операции.

Благодарила меня и Назара за этот шанс.

Я не верила ей по первости — думала, что она сорвётся опять.

Но мама держала слово, чем очень меня порадовала, и в тот период, когда меня предал любимый парень и оставил с пузом, мама стала моей опорой и поддержкой.

Мы снова стали с ней близки, как раньше. Она вытирала мои слёзы ночами о разбитой любви и одиночестве, она качала дочь, когда я уставала и выключалась на ходу…

Она была рядом, когда на нас свалилось очередное горе — у дочери обнаружили проблемы со здоровьем…

Пришлось нам с ней в срочном порядке переезжать обратно в город, поближе к докторам…

Снимать квартиру было не на что, мама отдавала мне на это последние свои деньги.

Первое время я не могла позволить себе устроиться на работу — Ане требовался уход, я не могла отдать её в садик — нам требовался коррекционный, а туда надо было ещё место получить. Лишь ближе к трём годам мы получили место в такой сад, и моя девочка начала посещать садик, тогда я смогла выйти на работу.

Образование получить я так и не смогла — ушла с третьего курса рожать.

Потом уж было не до университета…

Надо было дочь поднимать.

До недавнего времени работала секретарём небольшой фирмы молочных продуктов, но она обанкротилась и я попала под сокращение… Нашла работу в клубе возле дома… И угодила в лапы Назара…

Точнее, попала на миг — теперь-то я ушла оттуда, и очень надеялась, что наши с бывшим пути пересекуться ещё лишь единожды: когда я приду забирать трудовую книжку и расчёт.