- Я вышвырну вас вон! Вон, вон из театра, обе! Прочь – ступайте материться в подворотню!

- А играть кто будет? – в один голос завопили мы с Виткой и снова вскочили.

- Кто угодно! Кто угодно сыграет лучше, чем вы! Я возьму… я возьму хоть… хоть Карину! – на щеках Душки-Черепа вспыхнули кирпичные пятна.

- Каа-арину? – снова заорали мы в один голос.

- Она же заикается! – выкрикнула Витка. – И текст забывает!

- Она вчера на уроке хореографии три раза падала! – подхватила я.

- Она на вокале такого петуха пустила…

- Она…

- Все равно она лучше, лучше вас – ей в голову не придет произнести такое… вслух! И где? – Душка-Череп воздела ладони. – В стенах театра! Вон, вон! Я не желаю больше вас видеть! Вы не поедете ни на какие гастроли!

- Ну как же! Такие красавицы – и вдруг не поедут! – прогудел от двери незнакомый голос.

На фоне темного дверного проема стоял мужик – в белом летнем костюме! Мы с Виткой поглядели на его туфли… часы… мобилку в руке… и тихо застонали.

- Я звонил вам, Татьяна Григорьевна, - взмахивая мобилкой, сказал мужик, - Но вы не отвечали…

- Познакомьтесь, друзья мои, - все еще тяжело дыша, пробормотала Душка-Череп. – Это и есть наш щедрый меценат… ах, я терпеть не могу ужасное слово спонсор…

- Да, я уже понял, что вы чувствительны к словам. – Галантно сообщил мужик, и я почувствовала, что почти в него влюбляюсь – хоть он и старый, наверное, лет сорок.

- Ну мы же работаем словом! – играя густо накрашенными провалами глаз, начала кокетничать Душка-Череп. – Знакомьтесь, друзья – Константин Дмитриевич, человек, благодаря которому жаркие земли Тавриды увидят наши спектакли!

- И нам – на наших жарких землях Тавриды – нужно все самое лучшее! – подхватил меценат Константин Дмитриевич и с удовольствием уставился на нас с Виткой.

Единственная причина, почему, когда делили роли в «Необыкновенном путешествии» я не отравила Витку какой-нибудь смесью слабительного со снотворным – мы потрясающе смотримся вместе! Обе не слишком, в меру, высокие, стройные, с фигурами танцовщиц, а не похожих на засушенную рыбу-иглу манекенщиц (хотя талия у меня тоньше и шаг легче!). Витка – золотистая блондинка (к сожалению, натуральная), а у меня волосы темные, но не черные, а цвета горького шоколада (некоторые называют их коричневыми, но я-то знаю правду!). А еще у меня – сопрано, а у Витки – меццо*, так что дуэты у нас тоже выходят идеальные.

- Самые лучшие актеры! Лучшие ваши спектакли! – твердо заявил Константин Дмитриевич. – И обязательно тот, где эти красотки – вдвоем! – он кивнул на нас с Виткой и очень серьезно добавил. – Для нас очень важно, чтобы, когда станем принимать короля с сыновьями, те от них глаз не могли оторвать!

И я поняла, что уже не почти, а совсем влюбилась в этого мужика, хоть он и старый. И не только за костюм, мобилку, и укрощение нашей Душки-Черепа. Мне, правда, очень нужно сейчас уехать из города – ну не могу я тут больше оставаться!

* Совершенно безобидная фраза, в переводе означающая: «Да-да, вижу Джу на другой стороне спальни». Только если произносить ее быстро, для русского слуха она звучит… своеобразно. Преподаватели английского языка такому обычно не учат, но некоторые особо продвинутые учащиеся сами додумываются.

* Сопрано — высокий женский певческий голос. Рабочий диапазон: «до» первой октавы — «фа» — «ля» третьей октавы. Меццо – меццо-сопрано (от mezzo — половина, середина и soprano — верхний) — женский певческий голос с рабочим диапазоном от «ля» малой октавы до «до» третьей октавы.

3. Глава 2. Финансово-внучкин долг

В это утро меня разбудил телефонный звонок.