– Слава богу, все утрясено! Спасибо тебе большое, Слава! – и затряс обеими сухонькими руками кисть Гладких.

– Не за что, Лазурит Аристархович, – улыбнулся Гладких, пытаясь отстраниться.

– Еще только один вопрос, Слава. Ты сказал, что все необходимые средства уже выделены, верно?

– Абсолютно, – кивнул Гладких. – Я лично об этом позаботился.

– Скажи, а когда они поступят на наш счет? Нужно уже начинать подготовку. Теоретически у меня все готово, но ведь материальные затраты предстоят весьма существенные. Разумеется, они все окупятся, ты понимаешь…

– Я все понимаю, Лазурит Аристархович, не беспокойтесь. В понедельник я вернусь и дам распоряжение. Деньги сразу же будут перечислены, в течение недели они точно поступят на ваш счет. Это же не критический срок?

– О, разумеется, нет! – просиял старичок и снова принялся трясти руку Гладких. – Спасибо тебе, Слава! Я никогда в тебе не сомневался.

– Не за что, не за что. – Гладких уже не терпелось сесть в свою машину. Он, уже решивший все проблемы, теперь думал об отдыхе, и остальное его не волновало до понедельника.

Быстренько отделавшись от старичка, Гладких проследовал к своему «Мерседесу», припаркованному неподалеку от здания. Сев на сиденье, он бросил водителю:

– Сначала домой переодеться, затем в пансионат.

Водитель кивнул и завел двигатель. Гладких немного подумал, потом достал свой сотовый телефон и набрал номер:

– Олег Николаевич? Меня не будет до понедельника, я уезжаю в пансионат. Да, только что с заседания. Все решено. Значит, в сентябре вам придется взять на себя часть дел, потому что я буду отсутствовать. Поэтому в понедельник с утра загляните, пожалуйста, ко мне, я заранее вам дам соответствующие инструкции, чтобы вы успели подготовиться. Ну, вот и отлично.

Гладких убрал телефон, откинулся на подголовник и погрузился в легкую дремоту. Мыслями он уже был на отдыхе.

Мищенко же, закончив разговор с Гладких, немедленно снова набрал номер. Услышав голос Шмыгайловского, негромко произнес:

– Геннадий Алексеевич, можете звонить Клебанову. Гладких нам не помешает. Что? Потому что его не будет. Да, гарантированно. Нет, вечером он будет в пансионате. Подробности позже.

– Понял, – после паузы прозвучал голос Шмыгайловского. – Только Клебанову позвоните сами.

– Ладно, – сказал Мищенко и тут же перезвонил.

Услышав голос Клебанова, произнес:

– Виктор Станиславович, можете расслабиться. Это уже не проблема. Точнее, она будет устранена в ближайшее время. Да, я вам точно говорю.

И, первым закончив разговор, Мищенко убрал телефон в карман. Пройдя по коридору в свой кабинет, остановился и посмотрел в зеркало, висевшее на стене. Оно отразило лукавую мордочку с маленькими бегающими глазками, скрытыми за очками с затемненными стеклами. Мищенко подмигнул собственному отражению и осмотрел свою довольно хлипкую фигуру с головы до ног. Взгляд его был многообещающим… Затем он подошел к своему столу, снял трубку и произнес:

– Анастасия Владимировна, меня сегодня не будет. Я уезжаю. До понедельника.

Едва приехав в пансионат, Вячеслав Андреевич моментально почувствовал умиротворение и покой. С одной стороны, это было похоже на ощущения, которые он испытал в Павловской слободе, но все же чувства были иными. В «Голубом озере» не было того чувства уединения, что в поселке. Зато здесь были свои преимущества – качественный сервис, развлечения, общение. Сейчас, правда, было еще рановато, и основная масса отдыхающих еще не приехала. Площадка перед пансионатом была пуста, но стол уже стоял, и прислуга начинала потихоньку накрывать его.

Сразу же перед Гладких возник администратор, улыбаясь во весь рот, долго приветствовал – дольше, чем нужно. Задавал формальные вопросы о самочувствии, делах и тут же вывалил целый ворох предложений, чем заняться до ужина.