Кэрн кивнул.

— Она плакала, мне было ее жалко, но я хотела быть, как человек, которого я люблю!

В саду рос любимый цветок Индели, он словно услышал ее слова и распустился, наполнив все приятным ароматом. А на его лепестках появились маленькие синие звезды. Кустарники, насекомые, небо стали золотыми. А звезды отражались в стебельках растений, в листьях деревьев, и даже на лице Правителя.

Индели почувствовала нежный запах цветка и закрыла глаза от наслаждения.

— Я никогда не видела, как этот цветок распускается, - прошептала она.

— Потому что он распускается, когда чувствует любовь.

— Я хотела быть, как дядя Тоз, понимаете, Кэрн, но у меня ничего не получилось.

Месяц назад Индели вместе со своей семьей ездила в гости к дяде Тозу. С дядей Индели̒ познакомилась не так давно, он сам нашел адрес ее мамы и написал ей письмо. Дядя был не очень молодым, но Индели̒ он понравился: высокий, сильный, уверенный в себе мужчина, а главное, как он ругался на свою маленькую дочку Ликки! Громким красивым басом он говорил, что его возмущает ее поведение, что она глупая, бестолковая и ничего не добьется в жизни. Таких слов не мог бы произнести ни один керинчанин даже если бы полностью потерял рассудок. Ликки плакала, но это еще больше подзадоривало Тоза. А Индели̒ смотрела на дядю с восхищением. И теперь она постоянно думала о нем. Ей хотелось видеть его лицо, наблюдать, как он воспитывает дочь. А если бы он так воспитывал Индели? О, это было бы настоящим счастьем!

— Индели, - ласково сказал Кэрн, - ты не привыкла к грубым словам, никто никогда не кричал на тебя, потому что в Кернии это не принято. А в Сокко миллион таких кричащих дядей, как Тоз. Они даже не понимают, что заставляют кого-то плакать и страдать. Ты влюбилась в грубый голос, в крик, даже в жестокость… Ты уверена, что Нииль будет хорошо, если ты так будешь обращаться с ней?

— Да, я и не собираюсь больше кричать на сестру, Кэрн, вы решили прочитать мне лекцию о хороших манерах?

— Нет, - ответил ей Правитель, - я не буду читать тебе лекций. Просто подумай счастлива ли Ликки, когда на нее кричат. Думаешь, она тоже восторгается папиным голосом?

— А вы думаете нет?

Кэрн внимательно посмотрел в глаза Индели. Она ненадолго задумалась и вдруг интересная мысль пришла к ней в голову:

— А жена любит его разве ни за то, что он красиво ругается?

Кэрн ничего не ответил, только уголки его губ слегка растянулись в улыбке.

— Вы хотите сказать, что Тоза не за что любить? - воскликнула Индели.

— Ну почему же! - Кэрн подошел к широкому золотому дереву и аккуратно опустил ветку:

— Это ветка часть или целое дерево?

— Конечно, часть, - уверенно заявила Индели, пытаясь понять ход мыслей Правителя, - вы хотите сказать, что я не вижу за криком Тоза его самого? Крик- это только часть. А его жена любит как бы целое дерево? Целого дядю Тоза?

Кэрн восхищённо зааплодировал:

— Похоже, ты не зря вчера читала книгу по философии! Мне нравится, как ты рассуждаешь!

Индели подпрыгнула на месте. Ей вдруг стало легко и спокойно. Она поняла, что безумное чувство, не дающее ей покоя не настоящая любовь. Словно путы сна рассеялись, а за ними появился яркий светлый день. Ей даже стало смешно, что она полюбила человека за его крик.

— Спасибо! - воскликнула она, - я снова стала той маленькой беззаботной девочкой, которой была раньше.

— Хорошо, что ты поняла, но я не ожидал, что ты так серьезно отнесешься к ветке дерева.

— Просто если бы все то же самое сказал другой человек, - задумчиво сказала Индели, - я бы не стала его слушать. А вашим словам я верю.

Кэрну невозможно было не верить, он мог говорить что угодно, но его взгляд, улыбка, смех были настолько добрыми, что керинчане слушали его, затаив дыхание и внимали каждому слову. Индели снова почувствовала себя ребенком и с восторгом вместе с Кэрном начала разглядывать шоколадных бабочек, сидящих на голубых лепестках цветка. Одна из них села прямо Кэрну на нос. Это зрелище показалось девочке забавным, и она захлопала в ладоши.