– Нет, не очень, – пришлось признаться.

– Так ты вспомни, как они отреагировали на твое сообщение. Готов поспорить, что и общаться со мной запретили.

Я кивнула.

– Это не честно!

– Это правильно, – возразил он. – Родители и должны беспокоиться о своих чадах.

– Верб! – я впервые назвала его по имени, и мне понравилось, – а ты не боишься, что папа так и сделает?

Как странно, рядом с ним я могла свободно говорить, не мямлить и не заикаться.

– О, так ты за меня переживаешь?

Захотелось его стукнуть. Зачем он так?

Мы неспешно шли от школы. Хотя, на самом деле, хотелось поскорей уйти и переодеться. А Верб, тем временем, усердно взялся учить меня быть внимательной. От чего я чувствовала себя неловко, ведь каждый раз, во всех отражающих поверхностях, видела свой внешний вид. Даже в мимолетном взгляде прохожих. Парень предлагал представить себя со стороны, как в каком-то кино. Стало ещё хуже. Ибо я это представила.

– Хочешь мороженое? – прервал мои страдания Верб.

Я покраснела. Заметил, как я украдкой посматривала на все встречные морозильники? Так там внутри не только мороженое держали. Может, я пельменей хочу. Свежемороженых.

Но я ему не ответила. Подумаешь, мало ли что хочу. Уже и привыкла к отказам, только у самой ком в горле встал. Если заговорю, точно заплачу.

– Вот, возьми то, которое тебе понравится.

И протянул мне крупную купюру. Действительно, хватит на любое, даже самое дорогое. Только…он что издевается!!! Как я его куплю, я же сейчас и слова выдавить из себя не могу? Сам предложил, пусть сам и покупает. И с чего он, вдруг, вообще решил меня угостить? Втирается в доверие?

– Это! – многозначительно понизил он голос. – Задание!

Он точно издевался!

И почему такое простое задание показалось мне таким трудным? Он ведь сказал, что ничего трудного задавать не будет.

Но идти пришлось. Иначе он, или обзовет меня трусихой, или вообще скажет, что задание провалено. И что тогда будет? Почему я не поинтересовалась, что будет в случае провала?

Мне не повезло. Морозилка была на «ключе». Придется сначала сказать, что я хочу, а потом мне это достанут. А если быть точней, то не сказать, а промямлить, подкрепляя жестами. Не удивительно, что продавщица усомнилась в моей платежеспособности. Пришлось показать купюру. После этого она ещё больше засомневалась, стоило ли мне вообще что-то продавать. Но вдруг заулыбалась, смотря поверх моего плеча. Отдала и мороженое, и деньги, то есть сдачу.

– Тебя так легко облапошить, – упрекнул Верб.  И прежде чем я успела хоть как-то отреагировать, спросил. – Ну, и что ты взяла?

– Клубничное, – ответила, бережно разворачивая лакомство.

– Любимое, да? И постоянно его покупаешь?

Я неопределенно кивнула, не понимая к чему такие вопросы. Ну, любимое, и что тут такого?

– А почему?

Действительно, почему? Потому, что люблю клубнику? Так клубника и мороженое находятся в разных вкусовых категориях. Или просто хочет мне испортить сам процесс… или он надеялся, что я догадаюсь и ему взять? Ведь с запасом дал. Стало неловко.

– Можно ведь было взять и… – продолжил он, не дождавшись ответа, – ирисовое, шоколадное, ванильное…

– Не люблю ванильное, – упрямо перебила его.

– Почему?

Что он прицепился? Не люблю, значит, не люблю. Даже если предложат, даже если бесплатно.

– То есть, если тебе предложат ванильное, ты его есть не будешь? Выкинешь или отдашь?

Пришлось опять кивнуть. Именно, что отдам. Когда малых посылали за мороженым для всех, они покупали именно такое, что мне не нравилось. Приходилось отдавать. Может именно из-за этого я его ещё сильней невзлюбила. С ним связаны не самые приятные воспоминания.