Нет, такого счастья ему не нужно. Хватит с него актрис. В конце концов, в постели ему нужна женщина, а не кинозвезда.

Достаточно того, что он сам был звездой.

И, позвонив Энид, Клифф попросил ее зарезервировать для него на вечер отдельный столик в саду ресторана «Поло лонж». Он уже решил, что угостит Лори изысканным ужином, а потом расскажет о приглашении Касьяненко, а уж она отблагодарит его своим особенным способом.

Именно такой сценарий Клифф составил на сегодня, и он его более чем устраивал.

Клифф Бакстер никогда не делал того, что ему не нравилось.

Стоило только Джероми перешагнуть порог флоридского особняка Люки, как прислуга тотчас отреагировала на это, начав двигаться с удвоенным проворством и показной старательностью. Уборщики, горничные, садовники и прочие отлично знали – Джероми Мильтон-Голд любит порядок и не выносит лентяев. Главная беда, однако, состояла в том, что у Джероми было свое собственное представление о том, что такое порядок, а поскольку правила он устанавливал сам, соблюдать их было невероятно трудно. Его мелочность не знала границ. К примеру, Джероми требовал, чтобы посуда на кухне не только была вымыта и вычищена до блеска, но и чтобы бокалы, тарелки и приборы были разложены именно в том порядке, какой он считал единственно возможным, и горе тому, кто положит ножи в один ящик с вилками или повесит шумовку слева, а не справа от плиты. Почему именно справа, для всех оставалось загадкой, поскольку Джероми никогда не готовил, а на кухню заходил только для того, чтобы уличить посудомойку в том, что она оставила на тарелках мыльные разводы.

Казалось, от его взгляда не может укрыться и случайная пылинка, осевшая на его любимый бокал.

Люка был совершенно другим. Ему было наплевать, где висят чайные полотенца и в каком порядке разложены подушки на площадке возле бассейна, чисто ли выметены дорожки и какого цвета белье постелила ему горничная. Когда он был в особняке один, жизнь текла неспешно и мирно. Стоило появиться Джероми, как сам воздух вокруг начинал потрескивать и искрить, словно перед грозой.

Люку прислуга обожала.

Джероми – презирала и ненавидела.

Впрочем, на этот раз обошлось без обычного разноса, который Джероми устраивал нерадивой прислуге. Едва приехав в особняк из аэропорта, он потребовал мохито и, устроившись в шезлонге возле бассейна, предъявил Люке приглашение в розовом конверте.

– Мы просто обязаны согласиться! – безапелляционно заявил он, хотя Люка и не думал возражать. Пробежав глазами письмо, он спросил только, кого еще Касьяненко пригласил на борт своей яхты.

– Откуда мне знать? – ответил Джероми, небрежно пожимая плечами. – С уверенностью можно сказать только одно: это будет высший свет. Самый высший! Никаких случайных людей.

Люка недовольно поморщился. С его точки зрения, слова «самый высший свет» были бессмысленными и не особенно грамотными. В последнем он, впрочем, не был уверен – все же Мильтон-Голд был англичанином и владел языком Шекспира и Байрона куда лучше его, мальчишки из трущоб.

– Поедем, если хочешь, – мягко согласился он, плавным движением откидываясь в своем шезлонге. – В ближайшие две-три недели я свободен – у меня, кажется, даже не запланировано ни одной студийной записи. В общем, я не против. Абсолютно не против.

– Какой ты милый! – Джероми даже подскочил от восторга. – Ну, раз ты не против, нам нужно срочно заняться шопингом, – добавил он, и его глаза невольно заблестели при мысли о новом гардеробе. – Ты видел последнюю коллекцию одежды для отдыха от Валентино? Это что-то божественное! Нам обоим обязательно нужно подобрать себе что-нибудь по вкусу. А как насчет смокингов? Белых смокингов для тебя и для меня? Мы будем выглядеть совершенно потрясающе, когда вместе выйдем на верхнюю палубу полюбоваться закатом!..