– А мы тебе вскипятим, – снова со смехом заметил Бородин, – для народного артиста специально подогретую…

– Я не народный, я заслуженный, – уже с раздражением сказал Машковский.

– Ну, значит, будешь народным, – не унимался Бородин, – раз я сказал, значит сбудется.

– Ладно, идея хорошая, – поддержал Олег, – иди, Андрей, набери снега, вода нужна.

– Мы когда шли сюда, там речка небольшая, уже подтаивать начала, кажется, шум слышал, – Вахрушев немного приподнялся, – а может это и не речка, а ручей, но все равно нам на руку. Все-таки вода из реки – это лучше, чем снег, полезнее что ли.

– Ну, так надо сходить на разведку, – предложил Бородин.

– Если небольшая река рядом, это вообще меняет дело, – взбодрился Олег, – я тоже пойду. Кто со мной? Игорь Артемьевич, ты идешь? Мы сейчас проверим, может рыбу можно поймать, вот и будет нам ужин.

– На что ловить собрались? – спросил депутат абсолютно безрадостно.

– Ягоду под снегом посмотрим, хоть и замерзшая… если сохранилась с осени, будет наживкой.

– А крючки?

Анна, услышав про крючки, сняла золотую сережку. – Вот, надо заострить…

– Да ладно, оставьте серьги-то, золотые ведь, – сказал Олег, – я тут где-то кусок проволоки видел, придумаем что-нибудь.

– Ну, смотрите, могу пожертвовать, – она снова надела сережку.

Глава 2

Ближе к вечеру выглянуло солнце, и снег, местами довольно рыхлый, явно проседал, напоминая о весне. И вообще весна чувствовалась даже здесь, в тайге. Солнечные лучи смело пробирались сквозь ветви, и кое-где даже сошел снег, оголив прошлогоднюю растительность. И глядя на оттаявшую поляну, казалось, вот-вот выскочит подснежник.

Все пассажиры злополучного рейса вышли на воздух, осматривая окрестности и все чаще поглядывая в небо, не отходя далеко от строения, ставшего для них временным убежищем.

Олегу повезло, и он в первые же минуты поймал хариуса. Но одной рыбки на такую ораву явно недостаточно. Он упорно продолжал рыбачить, слушая советы Бородина и вахтовика Добрюхи.

– Знаешь, что, Андрюха-Добрюха, ты лучше второй крючок сооруди, да закинь, тут, похоже, рыбы немерено.

Вскоре, поймав штук семь, решили вернуться, с благодарностью взглянув на маленькую, но столь богатую на улов, речушку – она почти очистилась ото льда, покрывавшего ее долгие месяцы сибирской зимы.

– Соли вот нет, – с сожалением сказал вахтовик.

– Ничего, Андрюха-Добрюха, без соли проживем, главное, еда есть, народ накормим. – Олег и сам не ожидал, что так здорово рифмуется у этого неунывающего парня имя и фамилия: «Андрюха-Добрюха». Он с надеждой посмотрел в небо, ожидая увидеть в нем долгожданный вертолет. Но было тихо, лишь птицы стали подавать свои голоса.

Подойдя ближе к заброшенному скиту, услышали надрывный девичий крик.

– Настя! – Андрей сразу узнал ее испуганный голос, и, бросив рыбу, помчался навстречу.

– Там… там, – она дрожала, как лист на ветру, губы ее тряслись.

– Что там? Ну, говори, кто тебя напугал?

– Там… кресты, – прошептала она.

Подошедший Олег, переглянулся с Андреем, и они оба направились в сторону, куда указала Настя.

Метрах в ста от строения, где они остановились, едва различались несколько деревянных крестов.

– Настя, иди сюда! – крикнул Андрей. – Это же просто кладбище, здесь отшельники похоронены… Зачем ты сюда пошла?

Девушка, видя спокойные лица мужчин, тоже успокоилась, и уже было не так страшно. – Ну, мне надо было…

Олег Лященко вздохнул. – Понятно. Не надо так далеко отходить от избушки, для туалета и так места полно. И вообще не надо бояться.

Вернувшись и войдя в скит, Лященко и Добрюха увидели, как Павел Валентинович и адвокат Владимир Робертович деловито выкладывают на стол какие-то мешочки и упаковки.