– Их и против хана Мамая было меньше. Что ещё?

– Великий эмир, в окрестностях живой души не осталось. Добыча мелкая, оружие и кольчуги, да скудная казна княжеская. Всё уже отправлено.

– Позволь и мне, Великий эмир, слово молвить?

– Говори, – Тимур продолжал смотреть в пустоту.

– Фуража и ячменя на пять дней осталось. Обозы растянулись по всей степи. Урусские мастера кумыс не пьют, своей еды требуют.

– Убейте!.. Значит, если выступим завтра, до Москвы фуража хватит?

– На всё воля Аллаха и твоя, о Великий эмир!

– Что наш вассал, хан Тохтамыш, нашли его?

– На этой стороне Дона его уже нет. Похоже, он на пути в Сарай. Ползком ползёт, уже не встанет.

«Туктамыш по бесстыдству своему забыл оказанные ему милости и вынул голову из ярма покорности, а шею – из ошейника подчинения…».

«Анониме Искандера».

«Князя московского Василия разобьём, может и встанет. – Великий Повелитель до сих пор был в ярости, мысли набатом гудели в висках. – Собака! Неблагодарный пёс! Пять раз я поднимал Тохтамыша из грязи. Давал ему денег, лошадей, воинов… Бездарный неуч – он всё терял! Да, но он же опять увернулся и не сдох до сих пор! А пожгу я Москву, он её опять подчинит и потом вместе с урусами на меня навалится… Думай, Тимур, думай!»

– Завтра выступаем! – твердо сказал сам себе и знаком приказал накрывать ложе.

Он вышел из шатра размять опять разнывшуюся ногу.

У входа рабыни в чане с тёплым кобыльем молоком омывали юную наложницу, что нукеры нашли ему в городе. После сегодняшней ночи она тоже должна была умереть. Но сначала – своими ласками успокоить болящее тело и раздосадованную душу Великого Повелителя.

Пир Тимура. Арабские хроники.

Светловолосая юная девушка была непривычно бела телом, а её широко открытые синие глаза напомнили ему низкое северное небо. Она смело смотрела на своего Повелителя и не отводила взгляд. Вот и в ней всё было чужое и опасное…

– Убейте её! – раздражённо выкрикнул Тимур в пустоту.

Ни звука не услышал он от своей жертвы. И это снова расстроило Повелителя.

Что же это за люди такие? Русы!

Сколько он завоевал народов, сколько великих градов пало к его ногам, целые страны откупались от него щедрой данью, а здесь горстка безумцев молча истребляла себя и свой город, не помышляя о пощаде, будто у них не одна, а сотня жизней.

Тревожные мысли прочь гнали сон.

А что же будет дальше?

До Москвы путь не близок. Там, на Севере, ещё много других городов русов. И если в каждом его ждёт такое неистовое сопротивление, то с кем он останется в поверженной Москве?

Тимур рывком повернулся на бок.

В Самарканде не спокойно…

Мысли путаются в его голове.

Доносят, литовский князь собирает войско в помощь Москве…

Нет, конечно, Повелитель не боялся предстоящей битвы. Он, как истинный степной барс, ждал её, но опыт подсказывал, что вдали от дома надо беречь каждого нукера. А если русы будут биться, как под этим проклятым городом, многих людей ему не сохранить…

Тимур перевернулся на другой бок.

Лишь под утро сон победил тревожные мысли Повелителя.

Приснился ему дивный город, весь белый, словно верхушки родных гор. Будто в нём цветут сады, белые от огромных лепестков. И веселятся там дети, качаются на белых цветочных качелях. Он отчётливо слышал их кристально чистый смех. А рядом водят весёлые хороводы прекрасные юные девы в длинных белых рубахах. Через высокий костёр смело прыгают разгорячённые краснощёкие парни. Все радуются, смеются. Счастьем светятся их глаза.

А вот он увидел себя. Он, маленький мальчик, весело гонит отару овец на водопой. Он ловко перепрыгивает с камня на камень. Его ноги полны сил. Он почти летит…