– Выбор отличный: кроме окуней – карась, карп, не считая всякой мелочи… А еще, говорят, тут трехсотлетняя щука обитает. Огромная, как бревно.

– Разве щуки в соленой воде живут? Что-то не верится, – усомнился Листовский, считавший себя крупным знатоком по части всевозможных мужественных хобби, включая рыбалку.

Никита пожал плечами.

– Возможно, вранье. Лично я не видел.

Минут через пять он вытащил мелкого окунька, потом удача улыбнулась Морозову, потом Листовский едва не упустил, но в конечном итоге все же вытянул из воды и швырнул на песок солидного жирного окуня. Скоро в пластиковом ведре уже вовсю плескалась свежепойманная рыба.

– На уху хватит, – определил Никита.

– До чего же безлюдные здесь места… Такое впечатление, что мы тут на тысячи километров одни…

– В восьмидесяти километрах отсюда еще один поселок типа нашего, только поменьше, – откликнулся Никита. – Но там люди прямо отшельнически настроены. Абсолютно не контактные. Еще пара-тройка деревень посреди леса, где старики со старухами свой век доживают. Есть полностью заброшенные деревни, совсем старинные. В прежние времена эта часть тайги считалась довольно густонаселенной. Во всяком случае, по сравнению с тем, как тут сейчас. Люди пришли сюда очень давно, при Иване Грозном и даже раньше. Бежали от войны, казней, грабежей, пыток. Здесь климат относительно мягкий, полно дичи, пушного зверя, белки, соболя. Грибы, ягоды, орехи всякие, в речках и озерах рыба. А главное – простор и свобода.

Алиска ездила по деревням, всякие легенды собирала, записывала. Ее это увлекает, она же филолог. Я-то не гуманитарий. Алису потом расспросите, если интересно, какие тут легенды сохранились. Она говорила, в этих заброшенных деревнях особая атмосфера. Такая прям красота разрушения. Ну, типа заброшки, только не городские, а лесные. Тайга пожирает все, что построил человек… Может, помните, в «Маугли» примерно так джунгли проглатывают брошенную деревню.

Листовский бросил взгляд на часы.

– Ого! Третий час тут соединяемся с природой. По-моему, достаточно.

– Можно искупаться, кстати, – предложил Никита. – А потом ухой займемся.

– Точно, что мы тут сидим, как пришитые. Правда, плавки не захватили…

– Здесь можно без плавок.

– А гигантская щука ничего не откусит?

– Нет, – засмеялся Никита, – мы тут уже всех щук распугали. Они тишину любят…

Он первый разделся догола и с разбегу бросился в озеро. Московские гости последовали его примеру.

– Вы, наверно, из тренажерки не вылезаете? – поинтересовался Никита из воды.

– Заглядываем иногда.

– Я тоже все собираюсь заняться, тренажерный зал в доме оборудовать. Но в одиночку скучно…

Хоть день выдался прохладный и ветреный, вода оказалась относительно теплой. Она буквально выталкивала наружу. Утонуть тут было бы сложно, если только очень-очень постараться.

– Вовка, вроде как на море, – сказал Морозов. – Но все равно другие ощущения…

– Ага, необычная водичка.

– На тот берег махнем?

– Я не против.

– А я пас, – сказал Никита. – Далековато.

– Мы сплаваем, пожалуй. Да, Морозов?

*****

Вода в котелке над костром вовсю бурлила, Никита осторожно снимал накипь ложкой. Когда он начал закладывать в уху вторую партию рыбы, компаньоны все-таки появились… Морозов первый выбрался на берег, ничком плюхнулся на собственные джинсы, брошенные на песке.

– Устал? – спросил Никита.

– Не то слово… Действительно далеко, оказывается. Туда еще нормально, но когда обратно плыли, выдохлись.

– Я предупреждал.

Из воды вышел Листовский.

– Отличная подзарядка… Морозов, ты чего валяешься тут? Вставай, вытирайся, одевайся. Сегодня не сказать, чтоб тепло. Если простудишься опять, я с тобой нянчиться не буду. Заявляю официально.