Удостоверение личности Фобоса Глюка пошло по рукам. Блюстители порядка по-деловому высказываются.

– Фобос Глюк. Из Латвии или Литвы, скорее всего. Там точно есть похожие имена.

– Да, на грека он совсем не похож. Нет. Сумасшедшая пометка – «Гражданство галактики приостановлено на время пребывания на планете СССР». Пряхин, что скажешь? – Подоспел персонаж плотного телосложения в тройке песочного цвета.

– Паспорт фальшивый. Страницы из тонкого полимера с вшитой микросхемой. Как бы не смежники подтрунили. Они ординарно бравируют новомодными капризами.

– Ладно, Соловьёв, вези его в отделение. А там посмотрим, кто кого разыграл.

Лейтенант вернулся. Прочитал в выражении моего лица: «Начальник, я суть уловил. Объяснять не надо». Решил подержать интригу. Ворчливо по-стариковски заурчал мотор. Сухое поле ползло назад, точно выпихивая нас прочь.

– Месяц назад положили асфальт. Укатали. Как зеркало стал. Автомобилисты нарадоваться не могли, их подружки – налюбоваться своими отражениями. И вот тебе на – кочки, ухабы. Дождик кушает и людей, и дороги, по которым они ползут. А у вас, в галактике, с дорогами лады? – Вскользь глянул на меня, не спугнул ли.

– Я на Земле матушке прыть продышал. Там у людей те же дороги и те же ходоки.

– А это разве не Земля? Приедем, покажу атлас. На всей Земле социализм победил. Одна страна на пять континентов. Нет врагов. Некого бояться. Здорово, а!? – Проверяет. И уверено мнит себя хитрецом и тонким психологом, дипломатом.

– Не сомневаюсь, люди у вас добрые, потому что счастливые, – твёрдо ответил я.

– Так-то оно так, но и нам татей девать некуда. – Он указал на тротуар с моей стороны от дороги. – На остановке народ толпится. Автобус пропустили. Следующей двойки не меньше получаса ждать. Воровку задержали. Рецидив у девушки. И на поруки её брали, и из института отчислили, продолжает кошельки у старушек выуживать. Думаю, её, бедную, лечить надо. Общество не перевоспитает.

Прошли через шумный милицейский двор, мимо дежурного у входа, по мрачному коридору с моргающими длинными лампами дневного света. Облупленные стены. Синий крашеный низ, белый белёный верх. Стёршийся до бесцветности пол. Ряд облезлых кресел, возможно, изгнанных из актового зала. Попросят час-другой повременить. Вполне себе земная идиллия. Может, и не улетал никуда? Тоскливо.

– Немного подождите. Вас позовут.

Сбылось. И когда зевота вошла во вкус, веки сладостно налились сонной тяжестью, меня окликнули. Ещё раз спросили, кто я и откуда. Показали настоящий документ с фотографией и пропиской. Сказали, что мой советский паспорт должен выглядеть примерно так. Я, естественно, без утайки изложил в сжатой форме историю предыдущей жизни. После чего вся компания милиционеров дружно перешла на «ты». Чутьё подзадоривало, могут запросто поколотить. Безукоризненное домашнее зачисление чуть загулявшего космонавта.

– Ну почему же вы мне не верите? Кто, как не советская милиция, помогает людям!

– Лично я тебе верю, – вступил в разговор Дубченко. Он, как и в кино, самый добрый в коллективе. – Вот, скажем, профессор Преображенский жизни спасает, органы пересаживает. Не удивлюсь, если сознается, что он гражданин Вселенной.

– Филипп Филиппович, что ли? – Булгаковский образ зашевелился в моём мозгу. Пришлось назвать его по имени, лишь бы отстал. Устал с перелёта, сказывалось.

– Да и я тебе поверю. Но предоставь доказательства, раз в милицию попал, – вмешался капитан Жолобов. – Прикид у тебя не наш, конечно. Но штаны, туфли и куртку ты мог на рынке добыть. Там и не такое добро всплывает. Но должно быть ещё что-то, способное нас убедить. Думай активнее, брат, пока шанс не упустил.