В большой столовой был накрыт длинный дубовый стол, за которым уже сидели недавно прибывшие господа. Альфред уже подавал вторые блюда. Всё в этой комнате говорило о солидности её прежнего хозяина, любившего окружить себя самыми прекрасными вещами. Так время отсчитывали в ней гигантские часы с боем работы одного известного немецкого мастера, на стенах висели зеркала в рамах ажурного литья, а в больших ореховых витринах стоял китайский фарфор. Много лет назад в большом резном кресле сидел здесь сам господин Уилсон, и Александр, будучи совсем ребёнком, вбегал в высокие распахнутые двери с криком «Я рыцарь круглого стола», и всех это забавляло. А теперь здесь сидели чужие люди, чужие не по крови, а по духу. Все зеркала были плотно занавешены, и столовая казалась тесной и мрачной. Александру стало совсем грустно, он сел поодаль на стул у стены и задумался.

– Почему вы не идёте к нам? – спросил господин Симпли. – Жаркое нынче удалось на славу!

– Благодарю, но я не голоден, – ответил он.

Господа не возражали и продолжили есть с немалым аппетитом, ведь они проделали долгий путь и изрядно устали от переживаний первой половины дня. Супруги Симпли, Павел Егорович, Алексей Николаевич и Карл Феликсович сидели на одном конце стола, на другом же конце сидела бледная Наталья Всеволодовна. Альфред и ещё двое слуг подавали на стол новые и новые кушанья, исчезавшие с завидной скоростью. Пара графинов испанского вина из господского погреба была уже почти пуста. После того, как всё было съедено, подали чай, и началась беседа.

– Какое же несчастье всё-таки, что тётушка не приехала, – заявил Алексей Николаевич.

– Вот уж наговоритесь вы с ней, когда она приедет, мало не покажется, ещё пожалеете о своих мечтах, ведь такой сварливой тётушки в целом свете нет ни у кого, кроме нас, – заметил Карл Феликсович.

– А для меня, – вставил своё слово господин Симпли, – самым большим несчастьем, после того, как меня изволил обмануть господин Симовский, будет съесть на меньшую сумму, чем стоила сюда дорога.

– Ты, муженёк, съешь в сотню раз больше, а проку всё равно нуль, – возразила его жена.

– Мне совершенно нет дела до характера тётушки, я хочу скорее отсюда уехать, ведь служба не ждёт, – сказал Алексей Николаевич.

– Между прочим, господа, завтра похороны, так что сегодня можем помянуть усопшего бутылочкой хорошего вина, – предложил Карл Феликсович.

– Ах, бедный старик, столько мучений, – вздохнул Павел Егорович.

– Ну, он уже не мучается, ему, можно так сказать, много лучше, чем нам, ему уже всё в этом мире едино. А от винца и я бы не отказался, – отозвался Алексей Николаевич.

– Когда замок станет моим, я тут такое устрою, – мечтательно произнесла госпожа Симпли.

– Почему это он будет вашим? – недовольно возразил Алексей Николаевич.

– Лично я не вижу более достойных кандидатов, чем я, – ответила госпожа Симпли. – У нас с господином Уилсоном были самые тесные отношения, какие возможны между родными. Я писала ему не реже раза в месяц, в то время, как иные могли бы…

– Помилуйте, мы же все обеспеченные люди, зачем нам ссоры, – начал Павел Егорович, стараясь замять назревавший конфликт.

– Господа! – вдруг резко крикнул Карл Феликсович. – Не будем притворяться. Мы все находимся сейчас в трудном финансовом положении. Давайте раскроем, наконец, карты, господа!

– Да, да, давайте, – робко произнёс господин Симпли, первым поддавшийся какому-то магнетическому импульсу, исходившего в этот момент от молодого черноусого франта.

– Тогда позвольте мне быть первым, – торопливо начал Алексей Николаевич. – Зачем я приехал сюда? А вот зачем: я был банкиром, прогорел, ну и теперь мне нужны деньги, чтобы начать своё дело сначала.