– Ещё не известно, станете ли вы владелицей этого замка и всех его окрестностей, так что не спешите, Елизавета Прохоровна, – сказал Павел Егорович, заступаясь за остроумного слугу.

– Стану, дорогой мой Павел Егорович, вот увидите, стану! Я всю жизнь к этому шла! – кричала госпожа Симпли. – И уж поверьте, я найду способ унять этих неблагодарных хамов!

– Замок может быть оставлен по завещанию любому из нас, – строго сказал Карл Феликсович.

– Да и какой же вы будите помещицей без денег, любезная Елизавета Прохоровна, ведь всё состояние нашего дядюшки вам вряд ли достанется, – сказал Алексей Николаевич.

– Старик точно знал, что я нуждаюсь в деньгах, поэтому он наверняка оставил их мне, – сказал Карл Феликсович, постукивая пальцами по столу.

– А вот и нет! У него был один любимый племянник! – вскричал Алексей Николаевич, отрываясь от рюмки портвейна. – Я оказал покойнику столько услуг, что он мне должен не меньше половины всего…

– Ну как же вы могли? Да ведь о вас он и не вспоминал! – возмутилась госпожа Симпли. – Но вот уж кому, так нам с мужем он и впрямь был должен! Мы столько гостили у него! Моего мужа он любил как родного!

– Он и впрямь называл меня дорогим другом, – с чувством проговорил господин Симпли, стараясь быть в этой короткой фразе как можно более убедительным.

– Не сомневаюсь, вы и впрямь обошлись ему дорого! – съязвил Карл Феликсович.

И снова затянулся долгий разговор о былых заслугах каждого, кто претендовал на наследство. И шум этой беседы звенел над общим столом, то становясь ожесточённым, то наполняясь лестью, пропитанной едкими упрёками, и казался бесконечной бессмыслицей. Строились невероятные планы и высказывались фантастические идеи. Наталья и Александр сидели на другом конце стола подле друг друга, чураясь общества своих жадных родственников. Вдруг девушка вздрогнула и шепнула Александру:

– Мне кажется, что за нами кто-то следит.

– Ну что вы, Наталья Всеволодовна, этого быть не может, – удивился Александр Иванович.

– Нет, я точно чувствую, что за нами кто-то тайком наблюдает, поверьте мне, у меня мурашки по коже от страха, – испуганно шептала она.

– Но Альфред и Борис сейчас на кухне, а все остальные только и заняты спором, слуг же я не видел весь день, так что некому за нами следить, – возразил Александр.

– Но я это чувствую, – продолжала Наталья.

– Должно быть, вы устали и немного не в себе после похорон, но я всё же верю вам, здесь порой происходит что-то необъяснимое, – ответил Александр.

Постепенно девушка, однако, успокоилась и решила, что её тревоги, в самом деле, связаны с переживаниями по смерти дядюшки. Поминальная трапеза между тем продолжалась ещё долго. Господа, немного успокоившись, примирились друг с другом, решив, что разговор по существу проведут после оглашения завещания. Когда обед был окончен, они перешли в гостиную с камином.

– С вашего позволения, Александр Иванович, я пойду отдохнуть, после похорон мне не очень хорошо, – сказала Наталья, обращаясь к молодому офицеру.

– Разумеется, Наталья Всеволодовна, позволите мне проводить вас до вашей комнаты? – спросил он.

– Благодарю, вы очень любезны, однако не стоит, я и так вас многим утруждаю, – краснея, ответила она.

– Александр Иванович, – вдруг обратился к нему Павел Егорович, – не соблаговолите ли примкнуть к нашей компании, поверьте, вы отнюдь не чужды нам. Не хотите ли вы сыграть с нами в преферанс или что иное?

– Идите с ними, я сама доберусь до своей комнаты, – мягко сказала Наталья и улыбнулась.

Александр Иванович поклонился ей и отправился к родственникам в гостиную. Тем временем в столовую вошёл Альфред. Он убрал со стола, собрал посуду и ушёл на кухню. Спустя минуту, в столовой открылась потайная дверь, из которой вышел человек, одетый в лохмотья, лицо его скрывал капюшон и грязная повязка. Он прислушался, затем закрыл за собой дверь и быстро направился прочь из столовой. Он прошёл по коридору, подошёл к декоративной голове льва, повернул её, и открылась другая потайная дверь, за которой этот человек и исчез. За ним дверь тут же затворилась, а голова льва встала на место.