– Даже больше, дядя Сэм! То, что я показал, – обязательная программа для учеников второй ступени.

– И сколько же всего ступеней должен пройти каждый?

– Двенадцать.

– Ничего себе! Я представляю, чего можно достичь, если пройти все! – не удержался Кандер.

– Не обижайтесь, но вряд ли вы это себе можете представить, дядя Кэн.

– Ты, Сэм, тоже не обижайся, – встрял молчавший до сих пор Вик. – Но я хочу спросить: у вас все такие умные, все одинаково учатся и все гуртом, как в инкубаторе, доходят до последней ступени?

– Конечно, нет! Кто-то достигает этого в тридцать лет, кто-то после шестидесяти. Но с недавних пор была изменена программа подготовки. По этой программе каждый должен закончить девятую ступень не старше тридцатилетнего возраста. Раньше с тем, кто отставал, учителя занимались индивидуально.

– Благодаря ученым-учителям в школе накоплен огромный опыт работы с учениками. По этой причине у нас нет отстающих, – вступился за них Аксай.

– Ладно, ладно, я не хотел вас обидеть, мне просто интересно. Акс, а ты тоже можешь проделать нечто такое, как Семен? – перебил друга Кандер.

– Конечно, и многое другое! Только, если вы не возражаете, я покажу вам что-нибудь в другой раз.

– Да, конечно. Я подумал, что, раз ты постарше Семена, наверняка учишься на ступень выше, значит, умеешь больше.

– Это заблуждение. Да, я на год старше, но нахожусь тоже, как и он, на уровне второй ступени. Просто Семен, как более одаренный ученик, раньше своего возраста смог перейти на более высокий уровень. На постижение каждой ступени дается два календарных года. Нам осталось учиться еще полтора, и если по окончании мы пройдем экзамены, то перейдем на уровень третей ступени.

– Слушайте, ребята. Вы еще такие молодые. Может, я чего-то не понимаю, но зачем вам все это надо? Игрались бы, ну, я не знаю, влюблялись, что ли? А вы ударились, как старики, в эти дебри!

– На самом деле нам хватает и приключений, и игр, и влюбленности, дядя Сэм, – ответил Аксай со своей неизменной улыбкой. – Учеба дает больше, чем вы можете себе представить. Через познание себя, своих сил, плюс многие другие знания человек может постичь природу и приблизиться к истине.

– У меня пока нет больше вопросов! – сказал Сэм.

– Я тоже молчу, – почесал затылок Кэн.

Вик приобнял задумавшегося Семена.

– Говорите-то вы словами своих учителей, может, это и правильно. Значит, оно того стоит! Какие, интересно, науки вы еще изучаете?

– Разные, дядя Вить! В обязательном порядке – астрономию, физику, математику, биологию. Другие – как в ваших школах, только более углубленные. В старшей школе посложнее – философию, психические способности в природе человека, историю происхождения и развития человека, историю возникновения религий, парапсихологию, анатомию, морфологию и прочие науки.

– А дальше, после того как закончите учебу?

– Через семь-восемь лет каждый из нас выбирает науку, к которой проявит наибольший интерес. Для этого находит себе подходящего по характеру и знанию в этой области учителя, и тот старается, если считает нужным, передать ученику свои знания.

– А если не сможет найти для себя такого учителя? – опять спросил Вик.

– Такого случая я пока не знаю, – растерянно ответил Семен. – Может, Аксай знает?

– Что-то я такого тоже не слышал, – с неизменной улыбкой отозвался тот. – Вы лучше спросите кого-нибудь из взрослых, дядя Витя.

– Спросим, если не забудем, – вместо Вика быстро ответил Сэм. – А теперь – полчаса всем на приборку, перекур и айда осматривать все по порядку, если, конечно, вы не против, други мои.

– Я не против! – весело откликнулся Вик.