Мне предстоит что-то подобное. Но я не льстил себе и смотрел на ситуацию трезво. В хитроумии я с Акамантом не сравнюсь. А самое главное – я чужак в этом мире, не знаю его писаных и неписаных законов и сотен нюансов, на которых Обрубок наверняка играет при построении своей теневой империи. Так что придётся делать больше упора на грубую силу.

На свой дар Ныряльщика. И на амальгаму.

То время, что мы потратили на неспешный пеший переход к Крысиному замку, я использовал не только для того, чтобы отсыпаться, отъедаться и заращивать многочисленные раны. На привалах я изучал свои новые возможности – уже более пристально, не торопясь, забрасывая Аму всё новыми вопросами, а временами ставя небольшие эксперименты.

Со стороны мои занятия большую часть времени напоминали медитацию – я просто сидел, прикрыв глаза и погрузившись в самосозерцание. Но временами творил странности, чем вызывал недоуменные, а то и насмешливые реплики со стороны Энки.

Например, когда я, тестируя состояние своего вестибулярного аппарата, упражнялся в жонглировании несколькими камешками. Или бросками тех же камешков пытался сбивать мелкие цели в десятках шагов от себя. Или балансировал на одной ноге на верхушке остроконечной скалы. Или в стиле Ван Дамма вставал на шпагат, повисая между двумя валунами.

Самое удивительное – что всё это у меня с лёгкостью получалось. Те комплексные изменения, что я запустил с помощью амальгамы перед своей вылазкой в Лабиринт, давали о себе знать уже в полную силу.

Часть из них была более очевидна – например, заметно выросшая физическая сила и выносливость. Я как-то попытался проверить, сколько раз подряд смогу отжаться от земли, но в итоге бросил эту затею, перевалив за три сотни повторений. Показалось, что я могу заниматься этим до бесконечности. А вот другая часть – та, что касается координации движений и скорости реакции – требовала проверки. Вот я придумывал для себя новые тесты.

В итоге пришёл к выводу, что после минимальной подготовки смог бы выступать в цирке, легко подменяя хоть канатоходца, хоть жонглера, хоть метателя ножей, хоть йога, спящего на гвоздях, хоть силача, рвущего цепи. Да, собственно, и фокусы могу показывать, используя Суму и умение нырять на изнанку.

В общем, сильный и смелый, ловкий, умелый… Детские стишки откуда-то из прошлой жизни.

Вот только вся эта ловкость не особо-то спасала меня в Лабиринте. Меня там резали, били, жгли все, кому не лень. И подозреваю, что на Аксисе может быть ещё хуже. Особенно если столкнусь в прямом противостоянии с кем-нибудь из своих самых серьёзных противников. С теми же Жнецами. Или с культистами Красной руки. Эти вон Энки чуть не ушатали. А того же Голема я бы, возможно, даже со Светом зари не смог бы завалить.

В общем, всё указывало на то, что не обойтись без более радикального воздействия амальгамы на организм. Здесь возможности амальгамы казались безграничными – ведь можно было управлять своим телом на клеточном уровне и перестраивать его по собственному желанию. Но по мере того, как я углублялся в этот вопрос, становилось понятно, что не всё так просто.

Если совсем коротко – в организме ведь всё взаимосвязано. И изменить один из его элементов, который до этого тысячами поколений калибровался в ходе эволюции… Ну, это всё равно, что попытаться вклинить в сложный рисунок, выложенный из костяшек домино, ещё пару штук, в самую середину. Одна ошибка – и всё начнёт сыпаться. Амальгама, конечно, может компенсировать некоторые перекосы баланса, но лишь до разумных пределов. При этом ей придётся задействовать ресурсы, которые могли бы пригодиться для других задач.